Дрэд, или Повесть о проклятом болоте. (Жизнь южных Штатов). После Дрэда

— Теперь, масса, я отправляюсь, и ворочусь, как можно скорее. Прошу вас вести себя поскромнее, оставить виски хоть на один день в своей жизни и помнить о смерти, Страшном Суде и вечности. Действуйте так, как будто в вас есть что-нибудь хорошее, то, что должен иметь человек, который находится в родстве с одной из стариннейших фамилий Старой Виргинии. Теперь не мешает и вам подумать о собственной своей кончине: да наведут эти мысли бедный ум ваш на что-нибудь доброе. Не будите детей до моего возвращения: и без того им скоро приведётся познакомиться с горем.

Криппс выслушал эту орацию с бессмысленным, растерянным видом, посмотрев при этом сначала на постель, потом на старого негра, спешившего ехать в Канему. Нина вообще не привыкла вставать рано; но в это утро она проснулась вместе с первым появлением зари. Оставив всякую надежду заснуть снова, она встала и вышла в сад. Долго ходила она взад и вперёд по одной аллее, размышляя о запутанном положении своих собственных дел, как вдруг, среди утренней тишины, её слух поражён был дикими и странными звуками песни, обыкновенно употребляемой между неграми вместо надгробного гимна. Слова: "она умерла и отлетела на Небо", по-видимому приплывали к ней вместе с притоком свежего утреннего воздуха; голос неизвестного певца дрожал и отчасти хрипел, но в нём отзывался некоторый род пафоса, производившего странное впечатление среди совершенной тишины во всём, что окружало Нину. Телега, составлявшая часть хозяйственной утвари Криппса, обратила на себя внимание Нины, а девушка подошла к садовой решётке. Зоркий глаз заметил её издали. Подъехав к тому месту, где стояла Нина, Тифф вылез из телеги, снял шляпу, сделал почтительный поклон, и выразил надежду, что молодая леди находится в добром здоровья в такое прекрасное утро.

— Слава Богу, я совершенно здорова; благодарю тебя, дядюшка, сказала Нина, глядя на него с любопытством.

— А в нашем доме несчастье, мисс, — сказал Тифф торжественным тоном, — в нём сегодня раздавался полуночный вопль... Бедная миссис Сью (это моя молодая госпожа) переселилась в вечность.

— Кто же твоя госпожа?

— До замужества её фамилия была Сеймур, а её мать происходит от фамилии Пейтонов, в Старой Виргинии. Пейтоны знаменитая фамилия! К несчастью, моей молодой госпоже вздумалось выйти замуж по любви, — как это делают многие молоденькие леди, — сказал Тифф конфиденциальным тоном, — муж был ей совсем не под пару; за то ей, бедняжке, и пришлось же пространствовать по белому свету! Теперь она навсегда успокоилась она лежит мёртвая, и нет ни одной женщины, которая бы сделала для неё, что требуется в подобных случаях. Извините, мисс, Тифф приехал сюда попросить молодую леди, не пошлёт ли она какую-нибудь женщину приготовить покойницу к погребению.

— Кто же ты сам-то, скажи, пожалуйста?

— Кто я, мисс? Я Тифф Пейтон! — вот кто я. Я вырос в Виргинии, в знаменитом доме Пейтонов, и уехал оттуда с матерью миссис Сью; а когда миссис Сью вышла за этого человека, родители её ужасно оскорбились и не хотели её видеть; но я вступился за неё,— согласитесь сами, какая польза человеку из худого делать худшее? Такое было моё мнение, и я высказал его; нечего уж тут спесивиться, когда дело было сделано и поправить его не предвиделось никакой возможности. Но нет: меня и слушать не хотели. Я сказал им: вы делайте, сказал я, как вам угодно, но старик Тифф отправится с ней, сказал, и будет следовать за миссис Сью до гробовой доски. И вот, как видите, я сдержал своё слово.

— Ты поступил прекрасно, и за это ты мне нравишься ещё больше, — сказала Нина: — подъезжай к кухне, вон туда! И скажи Розе, чтоб дала тебе позавтракать, а я, между тем, побегу к тётушке Несбит.

— Нет, благодарю вас, мисс Нина, я не голоден. Таким людям, как я, — людям, которые убиты горем, и у которых вечно возникают в душе воспоминания о былой жизни, — еда на ум нейдёт. Эти воспоминания лежать вот здесь тяжёлым камнем, мисс Нина! Вы верно никогда ещё не знавали, и не дай Бог знать, что значит стоять у ворот, ведущих в обетованный край, в то время, когда лучший ваш друг вошёл в них и оставил вас навсегда: тяжело!.. О! как тяжело!

Сказав это, Тифф выдернул из кармана ветхий, полинялый платок, и конец его подсунул под очки.

— Подожди же минуту, Тифф.

И Нина побежала домой. Тифф следил за ней печальным взглядом.

— Да, да; бывало также весело бегала и моя миссис Сью... Топ! Топ! Топ! Ножка маленькая, как у мышки! И что она теперь? Но, да будет воля Божия!

— Ах, Мили! Ты здесь? — сказала Нина, встретив Мили у самой лестницы, — знаешь ли что? Вот там у решётки стоит какой-то бедняк, у него умерла госпожа, остались дети... И нет ни одной женщины в доме. Нельзя ли тебе поехать туда? Ты знаешь, что надобно делать в подобных случаях! Ты сумеешь сделать это лучше других во всём нашем доме.

— Должно быть это бедный старик Тифф! — сказала Мили: — преданное создание! Значит, его бедная госпожа умерла наконец; — и прекрасно сделала, — бедненькая! Извольте, мисс; я только спрошусь у мисс Лу, а может вы, мисс Нина, попросите сами?