Дредноут по имени Никки (СИ)

Легендирование им не сломать, в мозгах ковыряться -- себе дороже. Значит, остаются традиционные пытки и, как финал, ликвидация. Агата с сожалением вздохнула -- ей совсем не хотелось терять столь ценные кадры, тем более, на выращивание и обучение агента она потратила пять с лишним лет. Жаль... Но -- она вполне ещё может успеть снять слепок получившейся личности. Мозг и нервная система после этого перегорят, обратятся в биокашу, но у неё таким образом сохранятся образ сознания, память и навыки агента.

Её флот, лишённый полноценной поддержки плавучих и ремонтных баз, всё же справился с поставленной задачей, сумел вырастить ничем не отличимые от человеческих клетки, способные по сигналу извне в кратчайшие сроки перестроиться в пусть и примитивный и маломощный, но -- полноценный квантовый передатчик. Агата и её соратницы даже разработали уникальный алгоритм записи и хранения данных, благодаря чему агенту для эвакуации полного слепка не требовались ни ядро, ни сложная, довольно громоздкая конструкция внешнего переносного передатчика.

Агата почти физически ощущала боль в избитом, измочаленном теле. Химические коктейли превращали кровь в яд, подавляли мыслительную деятельность, глушили наведённой синестезией -- расшатывали психику, пытаясь пробиться сквозь скорлупу надёжно выстроенных щитов и не зацепить триггеры гипноблокады.

Агент держался. Истинный слой разума в это время спешно архивировал все знания того, кто искренне считал себя человеком, узконаправленными микроскачками давления дёргал акцепторы, отвечающие за начало перестройки нервной ткани, контролировал процесс преображения биологических систем организма.

Спустя десять долгих минут, миновав прекрасно замаскированные ретрансляторы, просочившись через мощную систему фаерволов и фильтров, на внешний резервный накопитель наконец-то стала поступать передаваемая информация.

А ещё через три минуты, завершив передачу полного слепка личности, внедрённый агент, искренне считавший себя человеком, Тревор Ди. Келамью, сертифицированный охранник класса Y-0, старший офицер второй смены уровня G5 левого крыла тюрьмы для особо опасных заключённых "Солткост", так же известной в узких кругах как спецобъект "Зона-57", скончался, не приходя в сознание.

Агата догадывалась, что результаты вскрытия всерьёз озадачат судмедэкспертов: редкая форма сверхострой аллергической реакции на введённые препараты, вызвавшая двухфакторную цепную реакцию -- скачкообразное глобальное подавление иммунитета и каскадное увеличение температуры тела. Те клетки передатчика, что не распадутся естественным путём, в любом случае успеют перестроиться в первичную форму и будут уничтожены в тот момент, когда белок начнёт сворачиваться.

Те же, кто пытался сломать волю агента, кто прикладывал все силы и возможности, чтобы вытряхнуть из мистера Келамью хоть какие-то зацепки, получат лишь невнятный намёк на шпиона-многостаночника. Агата не зря потратила уйму времени, выстраивая достоверный образ парня, для которого есть лишь три святые вещи: деньги, оружие и нетерпимость ко всем, кто не верит в демократию.

Девушка внесла в его верхние оболочки сознания тщательно составленную непротиворечивую сеть фактов, домыслов, выдуманных поступков и событий, всячески уводя фокус внимания от Тумана. Теперь контрразведка будет рыть его окружение, пытаясь выяснить, куда делись контактные лица трёх разведок мира, и почему нет реакции базового нанимателя Тревора -- Федерального управления по борьбе с нарушениями этики и морали в пенитенциарных заведениях ОША.

-- Хорошая работа, мистер Келамью, -- девушка с искренней благодарностью погладила повисшую рядом с ней в воздухе сферу размером с футбольный мяч, словно бы собранную из матово-чёрных шестиугольников. -- Я обязательно верну вас к полноценному существованию, но для начала -- позвольте извлечь вашу память.

Вновь пробежавшись тонкими пальцами прирождённого пианиста по чёрным пластинкам, Агата прикрыла глаза и положила на сферу обе ладони.

И внешне ничего не произошло.

Только на миг сверкнули сквозь тонкую кожу век насыщенно-алые круги там, где должны были находиться зрачки.

И вновь над кораблём повисла тишина.

Полная. Оглушающая.

Не предвещающая ничего хорошего.

Канмусуносец

Я смотрел в зеркало, девушка, отражающаяся в нём, смотрела на меня. Поправить воротник, прикрывая едва заметное пятнышко засоса, вяло улыбнуться себе, радостно -- Рине, беззвучно подходящей сзади.

Вздохнув, вновь окинул себя взглядом -- нигде ничего не болтается, не висит, не сбилось, -- и отошёл от зеркала.

Свирь, соблазнительно потянувшись, протяжно зевнула:

-- Импи, тебе не кажется, что нас слегка нае... кхм...?

-- Нагешефтили в обход наших интересов?

Девушка звонко рассмеялась:

-- С твоими формулировочками дорога прямиком в дипломатический корпус.

-- Не вариант.

Отражение Карины скосило на меня зеленющие глаза:

-- Поубиваешь всех, одна останешься?

-- Ну да, -- я, вернувшись к столу, достал рюкзак, перепроверяя содержимое. -- Сиротинушку всякий обидеть норовит.