Дредноут по имени Никки (СИ)

-- А вот это уже в-пятых, Шин. Я не флагман. Сегодня -- всего лишь лидер эскадры и условный флагшип. А после сегодня, чувствую, и вообще ноль без палочки. Но это пофиг. Просто запомни, не флагман я.

-- Флагман, -- упрямо боднула головой воздух аватара Муракумо. -- Флагман моего сердца!

Мда... Приплыли... А ведь на полном серьёзе говорит, и жёлто-оранжевые глаза так и сияют.

-- Отставить идолопоклонничество, Шин. И приступить к приёму пищи.

-- А вы... ты?

-- Ешь-ешь, а я у тебя, пожалуй, грушу подрежу, если не против.

-- Не-не-не, хоть все забирайте.

И, пискнув что-то языколомное по-японски, девушка приступила к еде.

Как и большинство эсминцев -- худенькая, даже, скорее, поджарая, но при этом совсем не выглядит пигалицей. Лет пятнадцать, плюс-минус год. Что, в принципе, и по весьма развитой груди, боевито выпирающей сквозь туго натянутую майку, заметно.

Тренькнул мобильник, вывалив на экран короткое сообщение от секретаря директора: "Канмусу "Император Николай Первый" -- прибыть в кабинет директора. 20 минут".

Хм... Кажется, кончилась нормальная жизнь. Жалко? Возможно. Подвернись возможность сделать по-другому -- сделал бы иначе? Отнюдь.

Значит, пора готовиться к льдинам и злым линкорам.

Похер, прорвёмся.

-- -- -- --

[1] Марк Твен

О котах и горчице

-- Павел Алексеевич, Иван Петрович, Кагуро-сан, -- кивнув, директор указал на кресла. -- Неужели обычный ежегодный срыв Девы Флота оказался настолько серьёзен, что смог объединить кадровый и особый отделы?

-- Не смешно, Масаши-сан, зато правда, -- сухо согласился начальник кадров.

-- Судя по вашим коллегам, -- Адмирал кивнул на молчащих особистов, -- решили девочку по полной протянуть?

-- Всё может быть, -- неопределённо развёл руки Павел Алексеевич. -- Но сначала хотелось бы узнать ваше мнение о имевшем место быть инциденте.

Директор выдвинул ящик стола и извлёк на свет массивную деревянную коробку кубинских сигарилл.

-- Угощайтесь, нервы стабилизирует, -- и, открыв окно, сам с удовольствием затянулся терпким, мягким дымом. -- Если не под протокол, то скажу так: менять надо и систему обучения, и методику, и авторов этих систем, калькирующих пехотную подготовку на элитные и, к тому же, единственно действенные силы в нашей войне. Абсолютно алогичная система, к тому же -- который год стабильно показывающая свою несостоятельность.

Адмирал, откинувшись на спинку кресла, с полминуты собирался с мыслями, прикрывая усиленную когнитивную деятельность неторопливым наслаждением вкусом изысканного табака.

-- Что касательно проблемного линкора... По хорошему -- её вина только в том, что на "пристрелке" сразу и без пояснений отрабатывается самый худший из возможных вариантов. Что, если говорить откровенно, очень сильно бьёт по и без того далёкой от эталонной психике канмусу. Согласитесь, желание сражаться на стороне человечества после такого жёсткого выворачивания наизнанку вряд ли прибавится. Ведь, фактически, получается как: вот вам дистанция, вот вам время, идите и успейте. Кто упал -- того, пусть и условно, съели. Девушек из МЭВ[1] каждый год после этого забега приходится на две недели в санаторий отправлять, иначе психика вразнос идёт. Вот и слетают с резьбы канмусу: выполняй бессмысленную, извиняюсь, хрень, не вякай -- и радуйся тому, что в этот раз в ловушке застряла не ты. И у МЭВ запрет на вмешательство, если помните. Пока серьёзное увечие кто-нибудь не получит, никто их на полигон не выпустит, -- с силой втоптав пальцами недокуренную сигариллу в макушку статуэтке, изображающей восточного пухлощёкого божественного болванчика, Адмирал потёр переносицу. -- Каждый год отправляю доклады. Как в пустоту, даже отписок не возвращают.

Покосившись на коробку, директор, махнув рукой, достал ещё одну сигариллу.

-- Нельзя так, понимаете? Просто нельзя. С огнём играем... У меня всё.

Павел Алексеевич кивнул и пристально посмотрел на Ивана Петровича.

Особист, коротким энергичным кашлем прочистив горло, извлёк из внутреннего кармана пиджака плоский футляр размером чуть больше классического конверта.

-- Масаши-сан, ознакомьтесь, -- и передал футляр Адмиралу.

Директор, несколько секунд покрутив в руках ранее незнакомое устройство, нашёл характерное углубление ридера ПАКа и, не мешкая, приложил браслет-оттиск к считывателю. Без каких-либо заметных внешних эффектов верхняя часть плоской коробочки подалась вверх, показывая скрытый внутри тощий конверт с пироопасной упаковкой, так же несущей на себе крохотную плашку контрольного ПАКа.

Активировав протокол разгерметизации, директор извлёк из защитного контура обыкновенный белый конверт, по швам пропечатанный усиленной голограммной штрих-меткой. Вскрыть его оказалось задачкой не из простых, канцелярский нож отказывался брать на первый взгляд обычную бумагу, а подцепить ярлычок штриховой ленты коротко остриженными ногтями не никак получалось.

Но, кое-как справившись с задачей, Масаши вытащил на свет единственный листок бумаги, заполненный едва ли на одну пятую, завизированный личной ленточной печатью Особого советника российского Императора.