Дредноуты Балтики. 1914-1922 гг.

Что касается участия членов экипажей в деятельности антиправительственных политических организаций, то к этой категории относился единственный случай. В конце декабря 1915 г. были арестованы члены так называемого Главного судового коллектива РСДРП в Кронштадте. 23 февраля 1916 г. та же участь постигла матроса 1 статьи линейного корабля “Цесаревич” И. Брендина. У него обнаружили список фамилий моряков и кораблей, на которых они служили. Т. к. он вёз нелегальную литературу, всех из списка обвинили в согласии распространять политические брошюры. 8 марта в штаб бригады пришло отношение из штаба флота с просьбой арестовать матроса I статьи Г. Варюхина и машиниста I статьи И. Хрылёва с “Петропавловска”, а также машиниста I статьи “Полтавы” И. Мурашёва. 31 марта аналогичные меры, согласно другому отношению, следовало предпринять к электрику унтер-офицеру II статьи “Гангута” Т. Попову.*523 В октябре их судили, однако из-за отсутствия улик, оправдали.*524

Часть II От февраля к октябрю (март-октябрь 1917 г.)

§ 1. Изменения в служебном распорядке

Петрограда “стали доходить чрезвычайно тревожные слухи. Они говорили о каком-то перевороте, об отречении государя… Наконец железнодорожное сообщение с Петроградом прервалось. Всякие слухи прекратились, и дальнейшие сведения стали поступать только через штаб флота…”.*525 Слухи, о которых упомянул Г. К. Граф, доходили преимущественно через возвращавшихся из отпусков членов экипажей. Нам известна, ло меньшей мере, одна группа нижних чинов, приехавших с 26 по 28 февраля. По данным Д.А. Гаркавенко в неё входили 7 матросов, в том числе 4 с “Полтавы”.*526 Вероятно, эта группа не была единственной. К тому же кое- что можно было выяснить на берегу, ведь ограничений на увольнения не вводилось.

Информация, поступавшая на корабли, будоражила команды. Косвенно об этом свидетельствует падение дисциплины на кораблях, в том числе и на линейных кораблях 1-й бригады. Так, на “Севастополе” 28 февраля матросы И. Ченцов и К. Кириллин отказались повиноваться приказу офицера. Когда они были арестованы и посажены под замок, то принялись танцевать. Это видели часовой и караульный унтер-офицер, которые “не только не приняли мер к прекращению подобного поведения, но и поощряли их всевозможными выкриками”.*527

Неопределённость могла рано или поздно привести к открытому неповиновению. Понимали это и в штабе бригады, и в штабе флота. Поэтому с раннего утра 28 февраля командующий флотом начал объезжать корабли, стоявшие на рейде. Первым стал “Петропавловск”, куда А.И. Непенин прибыл в 9 ч. Ю мин. утра.*528 Когда команда была построена, командующий обратился к матросам и офицерам с речью о положении в столице, о беспорядках, имевших место, о возможности со стороны немцев внезапного нападения. Свою речь он завершил призывом к спокойствию, нормальному несению службы и повышенной дисциплине. Затем, в 9 ч. 50 мин., Непенин отправился на “Россию”, флагманский крейсер 2-й бригады.*529

Почти тотчас же поступил приказ из штаба: “Бригада переходит на восьмичасовую готовность. Поэтому:

1. Увольнения команды на берег не позднее, чем до семи часов вечера. С нетчиков строжайше взыскивать.

2. На каждом корабле иметь вооружённый взвод из 24-х человек при 2 унтер-офицерах и офицере, пулемет.

3. Усилить вахтенную, караульную и палубную службы.

4. Офицерам увольнения запрещаются.

5. После семи часов нижних чинов разрешается посылать в город только по служебной необходимости.

6. Усилить надзор за мастеровыми и посторонними лицами.

7. Офицерам иметь при себе электрические фонари и прочее.

8. О малейших недоразумениях сообщать адмиралу днём и ночью.

9. Все распоряжения из Ставки Верховного Главнокомандующего будут немедленно сообщаться командам.

10. В первые же дни [марта — Д. Б.] произвести тревоги”.*530

Для ознакомления с этим приказом на “Петропавловск” были вызваны командиры “Севастополя”, “Полтавы” и “Гангута”. Совещание начальника бригады и командиров кораблей длилось, согласно флагманскому историческому журналу бригады*531, с 10 до 10 ч. 35 мин. Потом они разъехались по своим кораблям. По данным вахтенных журналов кораблей приказ и обращение адмирала были объявлены командам с 11 ч. 20 мин. (на “Севастополе”) по 11 ч. 35 мин. (на “Гангуте”).*532

Цель приказа в контексте происходивших событий, на наш взгляд, ясна. Во-первых, предполагалось таким образом “подтянуть” дисциплину среди команд. Во- вторых, у командиров были развязаны руки в отношении присутствия на корабле посторонних лиц, которые при приведении его в боевую готовность были обязаны сойти на берег. B-гретьих, присутствие на кораблях вооружённых взводов предостерегало от попытки вооружённого мятежа. Наконец, в-четвёртых, ограничение пребывания матросов на берегу должно было, по-видимому, уменьшить возможности общения их с “нежелательным элементом” — солдатами и рабочими. Ограничение свободного времени путём проведения учебных боевых тревог имело ту же цель.