Дрейфующая станция «Зет». Караван в Ваккарес

Я на скорую руку ополоснулся в умывальнике пульмановского типа, закрыл глаза на необходимость побриться, надел рубашку, брюки, обулся и вышел из каюты. Неподалеку, по правому борту, виднелась дверь. Я прошел туда, заглянул внутрь. Вне всякого сомнения, это была офицерская кают–компания, а один из офицеров даже сидел ещё за завтраком. Он неторопливо подбирал с огромного блюда бифштекс, яйца, жареную картошку, лениво поглядывая на картинки в журнале, тщательно все это пережевывал и производил впечатление человека, который наслаждается жизнью во всей её полноте. Он был примерно моего возраста, крупный, склонный к полноте – как я потом установил, это было характерно для всех членов команды, питавшихся сытно и калорийно, а занимавшихся физическими упражнениями мало и редко. Темные, коротко остриженные волосы тронуты на висках сединой, лицо умное, жизнерадостное.

Заметив меня, он встал, протянул руку.

– Доктор Карпентер, если не ошибаюсь? Рад приветствовать вас в нашей кают–компании. Моя фамилия Бенсон. Присаживайтесь, присаживайтесь.

Я торопливо поздоровался и тут же спросил:

– В чем дело? Почему мы задерживаемся? Почему ещё не отплыли?

– В этом–то вся и беда, – печально заметил Бенсон. – В наши дни только и слышишь: скорее, скорее, скорее. И к чему это приводит? Я вам так скажу…

– Извините меня, мне надо встретиться с капитаном… – Я повернулся, чтобы уйти, но он положил мне руку на плечо.

– Не волнуйтесь, доктор Карпентер. Мы уже в море. Так что присаживайтесь.

– Уже в море? Плывем? Я ничего не ощущаю.

– Вы и не можете ничего ощутить на глубине трехсот футов. Или даже четырехсот. Что касается меня, – дружелюбно добавил он, – то я не интересуюсь такими мелочами. Пусть этим занимаются инженеры.

– Инженеры?

– Ну, капитан, стармех, другие специалисты, – он сделал неопределенный жест, показывая, как широк круг людей, которых он назвал «инженерами». – Вы, наверное, проголодались?

– А Клайд мы уже прошли?

– Если Клайд тянется не слишком далеко на север от Шотландии, то да, прошли.

– И вернулись обратно? Бенсон заулыбался:

– Ко времени последней ориентации мы уже порядком заплыли в Норвежское море и находились примерно на широте Бергена.

– А это все ещё утро вторника? Не знаю, какой у меня был вид, но чувствовал я себя дурак дураком.

– Это все ещё утро вторника, – засмеялся Бенсон. – И если вы сумеете прикинуть, с какой скоростью мы движемся последние пятнадцать часов, то мы вас очень просим хранить эти данные в секрете… – он откинулся на спинку стула и повысил голос: – Генри!

Откуда–то, видимо, из буфетной, появился стюард в белой куртке, долговязая, тощая личность со смуглой кожей и длинным мрачным лицом страдающего животом спаниеля. Он взглянул на Бенсона и многозначительно произнес:

– Еще одну порцию картошки, док?

– Вы прекрасно знаете, что я никогда не беру добавку этой углеводной жвачки, – с достоинством возразил Бенсон. – Во всяком случае, на завтрак.

Генри, это доктор Карпентер.

– Здрасте, – приветливо отозвался Генри.

– Завтрак, Генри, – потребовал Бенсон. – И запомните: доктор Карпентер – англичанин. Постарайтесь, чтобы у него не осталось неприятных воспоминаний о кормежке в Военно–морских силах США.

– Если кому–то у нас на корабле не нравится готовка, – помрачнел Генри, – то он здорово это скрывает… Завтрак. В комплекте. Один момент!

– Ради Бога, не надо в комплекте, – вмешался я. – Есть вещи, которых мы, выродившиеся британцы, не в состоянии вынести прямо с утра. Одна из таких вещей – жареная картошка. Стюард согласно кивнул и удалился. Я сказал:

– Итак, насколько я понял, вы – доктор Бенсон.

– Штатный медицинский офицер на борту «Дельфина» собственной персоной, кивнул он. – Кстати, приглашение ещё одного опытного специалиста ставит под сомнение мою профессиональную репутацию.

– Я здесь только пассажир. И не собираюсь ни с кем конкурировать.

– Знаю, знаю, – откликнулся он. Слишком торопливо.

Достаточно торопливо, чтобы я мог сообразить: к этому приложил руку Свенсон. Видимо, он попросил своих офицеров не докучать доктору Карпентеру излишним любопытством. Я снова подумал о том, как поведет себя Свенсон, если мы сумеем добраться до станции «Зебра» и суровая реальность разоблачит меня как весьма изобретательного лжеца.

Тем временем Бенсон, улыбаясь, продолжал:

– Здесь и одному–то врачу делать почти нечего, а уж двоим и подавно.

– Значит, перетруждаться не приходится? – Вопрос был явно излишним: уже то, как он лениво благодушествовал за завтраком, говорило само за себя.

– Перетруждаться! У меня каждый день установлены приемные часы так хоть бы кто–нибудь появился! Разве что когда мы прибываем в порт после длительного плавания – тут на следующее утро кое у кого побаливает головка.