Дрейфующая станция «Зет». Караван в Ваккарес

Но было уже поздно. Хансен опоздал на целую жизнь. Рычаг громко лязгнул, крышку торпедного аппарата буквально вышибло, и в отсек с угрожающим шумом хлынула вода. Сотрясая все вокруг, она била мощным столбом, точно струя из гигантского брандспойта или из отводной трубы Боулдерской плотины. Она подхватила лейтенанта Миллса, и без того оглушенного сорвавшейся крышкой, протащила его через весь торпедный отсек и пригвоздила к аварийной переборке. Какую–то долю секунды он ещё держался на подгибающихся ногах под этим чудовищным напором, а потом бессильно соскользнул на палубу.

– Продуть главный балласт! – закричал в микрофон Хансен. Он уцепился за крышку торпедного аппарата, чтобы удержаться на ногах, но даже в этом грохоте его голос был слышен вполне отчетливо. – Авария! Продуть главный балласт! Аппарат номер четыре открыт в море. Продуть главный балласт!.. – Он отпустил крышку, и его чуть не сшибло с ног потоком воды, поднявшейся примерно до уровня одного фута. – Скорее отсюда! Ради Бога, скорее!..

Он мог бы и поберечь силы и дыхание. Я уже продвигался к выходу.

Подхватив Миллса под мышки, я попытался перетащить его безвольное тело через высокий порожек входного люка, но безуспешно. Удержать субмарину в горизонтальном положении и в обычное–то время дело тонкое, а сейчас, когда «Дельфин» за несколько секунд принял на борт столько воды, его нос резко ушел вниз. Тащить Миллса, сохраняя равновесие в бурлящей, доходящей уже до колен воде, оказалось выше моих сил. Но тут Хансен подхватил Миллса за ноги, я зашатался, запнулся о высокий порожек и опрокинулся навзничь в узкое пространство между двумя аварийными переборками. Миллс рухнул туда же следом за мной.

Хансен ещё оставался в торпедном отсеке. Я слышал, как он беспрерывно и однообразно ругается, стараясь освободить тяжелую дверь люка от удерживающей её защелки. Из–за крена на нос это требовало всех его сил. Стоя в бушующей воде на скользкой палубе, он мог провозиться с этим чертовски долго. Я оставил Миллса лежать на палубе, перепрыгнул через порожек и уперся плечом в неподдающуюся дверь. Громко щелкнув, она освободилась, резко развернулась и потащила нас за собой, швырнув прямо в ревущий поток, по–прежнему бьющий из аппарата номер четыре. Кашляя и отплевываясь, мы кое–как поднялись на ноги и, перешагнув через порожек, попробовали закрыть дверь.

Дважды мы пытались сделать это – и дважды у нас ничего не получалось.

Вода, пенясь, хлестала из аппарата, её уровень почти достигал высоты порожка.

С каждой секундой нос «Дельфина» опускался все ниже, и с каждым градусом наклона захлопнуть тяжелую дверь становилось все труднее. Вода начала переливаться через порожек. Хансен улыбнулся мне. Нет, это мне только показалось: зубы у него были крепко стиснуты, а глаза безрадостны.

Перекрывая рев воды, он крикнул:

– Сейчас или никогда!

Точно подмечено. Именно сейчас или никогда. Держась одной рукой за дверные ручки, а другой за переборку, мы по сигналу Хансена одновременно поднатужились и подняли дверь на четыре дюйма. Но она осталась открытой. Еще одна попытка. Снова те же четыре дюйма – и я понял, что на большее сил у нас не осталось.

– Сумеете удержать её на минутку? – крикнул я. Хансен кивнул. Я ухватился обеими руками за нижнюю скобу двери, лег спиной на палубу, уперся ногами в порожек и судорожно рванулся… Дверь с треском захлопнулась.

Хансен зафиксировал защелку, я сделал то же самое со своей – и опасность миновала. На какое–то время. Я оставил Хансена задраивать оставшиеся запоры, а сам принялся отпирать дверь в кормовой защитной переборке. Едва я справился с первым запором, как остальные начали освобождаться сами.

Находившимся по ту сторону двери старшине Боуэну и его подчиненным не надо было подсказывать, что мы стремимся поскорее отсюда вырваться. Дверь рывком распахнулась, в ушах у меня щелкнуло от перемены давления. Потом я услышал ровный несмолкающий рев: это сжатый воздух врывался в балластные цистерны. Я только приподнял Миллса за плечи, а сильные, умелые руки уже подхватили его и перенесли через порожек, спустя пару секунд мы с Хансеном последовали за ним.

– О Господи! – обращаясь к Хансену, воскликнул старшина Боуэн. Что там стряслось?

– Аппарат номер четыре открыт в море.

– О Боже мой!..

– Задрайте дверь, – приказал Хансен. – Да как следует…

И сломя голову помчался прочь по продолжающей уходить из–под ног палубе торпедного склада. Я бросил только короткий взгляд на лейтенанта Миллса большего и не требовалось – и последовал за Хансеном. Бежать я не стал.

Спешка была уже ни к чему.