ДРЕМ (СИ)

– ...никто не усомнился в вас... скорее уж наоборот, Главный наверняка специально привлёк в свои ряды человека, чтобы иметь возможность опорочить вас. Но поскольку Дрем ещё в начале войны демонстративно вышел из Космонета, и до сих пор ограничен и не выпускает из себя практически никакой информации, то и эта не должна была распространиться...

Ну, Михаэль-то мне уже сообщил об этом «слухе». Значит, рано или поздно он распространится и дальше... И нужно будет решить, какую позицию занять. Впрочем, возможно, это и не понадобится, если дремляне меня всё-таки раскроют... Тогда – яд из колечка, и безразлично, кто что подумает.

– Однако сами наверняка продолжают периодически заглядывать в нашу информационную сеть... – перевела разговор на политические вопросы, хотя в душевном плане такой оборот дела несколько облегчил боль. Пожалуй, идеальная репутация иногда служит не самым приятным образом! Кажется, многие просто не смели распространять подобный «слух»! Видимо, считали не несущей полезных данных информацией. А я там мучилась...

«Возможно, дремляне «раздули» это без Дмитрия, и он всего лишь не подумал, что Эйри ничего не знает!» – страстно жаждало сердце оправдать его. – Но почему они скрывали его мысли? Если бы он вдруг смог закрыть их сам, то давно уже сидел бы в здешней тюрьме, или дремляне привели бы в исполнение смертный приговор ООССа...

Дома я потратила несколько часов на поиски в местной сети – там, куда имела доступ, – дабы выяснить, что это за слухи здесь распространены и по чьей вине. Собственно, информация могла исходить от кого угодно – кто-то где-то выяснил, что Дмитрий Осб втёрся в доверие к леди Луэлин, будучи одним из руководителей восстания Дремлян... Первоначальное отсутствие его мыслей в доступных пси-файлах Интеллекта вполне доказывало это.

А кто-то наоборот, уверял, будто Дмитрий был моим фаворитом, за что и поплатился... И когда на Главный Интеллект поступили его мысли, в них нашлись тому подтверждения... Ну и всевозможные вариации на эту тему, уже давно переставшие занимать умы дремлян.

Черти кометные, мне было абсолютно безразлично, кто что думает! Хотелось услышать подтверждение, что он просто подстраивается под обстоятельства.

Вскоре я снова нашла Дмитрия всё в том же кафе. Он сидел полупьяный, и это вновь сбросило планку настроения до минус бесконечности.

– Эйри! – воскликнул он.

– И это ваша новая жизнь? – поинтересовалась я. – Только пить?

– А что ещё я могу тут делать?

– Ну попытались бы хоть семью создать, жениться, работать... На что вы живёте? На подачки Дрема? Питаясь в общественном кафе Собрания?

– Это не подачки, а их награда верным галактоидам. А семью... Тащить на себе ещё одну обузу...

– Может, вы всё же неравнодушны к ней, но не хотите, чтобы об этом знали они? – осторожно попыталась я, стараясь определить хоть что-то по его глазам. Но в нём не пронеслось ни малейшего трепетного отклика, не говоря уже о том огоньке, который так любила я:

– Они и так всё знают, хочу я того, или нет, а потому скрывать мне нечего. Как можно любить на расстоянии целый год? Да и вообще, Эйри, что вас всё время тянет к королеве?

«Но я же могла любить тебя весь этот год!» – кричала во мне Луэлин.

– Да, вы правы. Нельзя сохранять чувства на расстоянии столько времени. Она, во всяком случае, переключилась от вас на моего Глена Ди!

Может, хоть ревность приведёт его в чувство? Хотя, честно говоря, сейчас преобладало желание сделать ему так же больно, как он сделал мне.

– Ну чтож, – произнёс пьяный Дмитрий, совершенно не изменившись в лице. – Он был неплохим малым, и, вероятно, станет достойной заменой мне – гораздо достойней, чем я сам сейчас...

– В этом можете не сомневаться, – ответила несколько холодно я, заметив удивлённый взгляд. Потом Дмитрий как будто понял нечто, налил себе ещё и выпил залпом. Я встала и ушла, услышав вслед невнятные бормотания заплетающимся языком.

...Два общегалактических месяца прошли нормально – если не считать того, что я пережила с Дмитрием. Казалось, про меня забыли.

Я передавала на Интеллект увлечение пленным Осбом, хотя в глубине души разрасталось лишь презрение. Но зато это было отличное прикрытие, и потому периодически искала встреч с ним. А душой всё пыталась понять, как он мог превратиться в это. И в ней теперь поселилась лишь глухая далёкая боль...

Видимо, дремляне не хотели связываться с влюблённой женщиной и оставили меня в покое. А может, ещё и надеялись получить от сержанта Амильтон какие-нибудь внезапно понадобившиеся им военные сведения. Тогда с нетерпением жду этого. И уж найду, что им предложить!

Но, с другой стороны, они прекрасно видели, что ничего важного мне не известно, к своей информации не подпускали и за пределы Дрема выпускать не собирались.