Дремеры. Изгнанники Зеннона

С другой стороны, была я. Ни на что не годная дочь знаменитого отца. Самозванка и лгунья. Мне стоило большого труда сохранять в этом зале свою маску.

Наставница Флия красноречиво расписывала достижения отца, то и дело мне улыбаясь. Как никогда я чувствовала себя в центре всеобщего внимания, чувствовала неприязненный взгляд Кинна, который словно высвечивал мою ложь, и из последних сил старалась играть роль почтительной и не менее талантливой дочери.

Я стояла перед отцом и лгала – каждым своим взглядом, каждым движением, каждым вздохом. И пусть это был всего лишь его портрет, это было невыносимо. И, когда все потянулись на выход, я задержалась, всего на полминуты, чтобы сказать отцу «прости».

Всего на полминуты я сняла свою маску.

Этого оказалось достаточно, чтобы меня заметили.

Я повернулась, чтобы уйти, и столкнулась взглядом с Кинном. Тот сразу же отвернулся, но я обомлела. Вместо враждебности в дымчато-серых глазах сквозила растерянность.

После этого я постоянно чувствовала пристальное внимание Кинна, словно он оценивал меня, изучал, стараясь понять, какая Вира – настоящая. Рядом с ним мне пришлось удвоить свою осторожность. И всё же однажды я попалась.

Меня пригласили на свое тринадцатилетие брат и сестра Аксарры. Одно время сестра, Лея, та самая бойкая девочка, которая когда-то предложила сыграть в «Жабу», набивалась ко мне в подружки, а ее брат Марен чуть не каждый день признавался мне в любви. Но в целом они были неплохими, и, сложись всё по-другому, я была бы не против с ними дружить.

Уже несколько лет я только и слышала, какие умопомрачительные праздники устраивали Аксарры. И каждый год упорно отклоняла приглашения: я не могла рисковать. Но в этот раз ожидалось что-то невообразимое – катание на корабликах по Венне, пикник с играми в Садах Деи, световые иллюзии, а еще шептались, что для танцев пригласили едва ли не всю Гильдию бардов.

Невероятным усилием воли я заставила себя сидеть со скучающим выражением лица, выслушивая, как заливается восторженная Тами. И еще большее усилие мне потребовалось, чтобы отказать Лее и Марену.

– Дядя едет на Озёра, я еду с ним, – заявила я.

Лица двойняшек одинаково опали, и мне показалось, что Марен взглянул на меня как-то особенно грустно. Когда они ушли, и Тами унеслась вслед за ними, в надежде выведать еще какие-нибудь сочные подробности, я встала у окна, делая вид, что рассматриваю школьную оранжерею, всю в рыжих всполохах сентябрьского солнца. И, хотя в классе больше никого не осталось, тихо вздохнула, чувствуя, как в уголках глаз начинает щипать.

Ни на какие Озёра с дядей я не собиралась. В лучшем случае мне бы пришлось просидеть дома, в гордом одиночестве. А в худшем… Всегда была Нелла, которая не упускала возможности меня чему-нибудь поучить.

Хотя бы раз, хотя бы только раз побыть как все – повеселиться, забыв обо всем на свете, натанцеваться так, чтобы ноги болели, – разве я хотела слишком многого?

По щеке поползла предательская слеза, за ней – другая, в груди опасно заклокотало, и, чтобы не разрыдаться, я стиснула костяшку пальца зубами – до боли, до кровавого следа. Я не имела права плакать. Только не здесь.

В окне что-то пошевелилось, и с ужасом я поняла, что это чье-то отражение. Кто-то подошел ко мне сзади.

– Они сейчас вернутся.

Кинн. Медленно я разжала зубы, выпустив палец, и вытерла слезы. Выпрямила спину.

Когда я обернулась, Кинн уже сидел на своем месте, опустив голову к учебнику. Не поднимая глаз, я прошла к своему столу. Когда в класс ввалилась шумная толпа, мое лицо уже приняло свое обычное выражение.

Только Кинн знал, что палец я поранила не об оконную защелку. И только Кинн видел, что гордая Вира Линд – всего лишь маска. И я ничего не могла с этим поделать.

– Эй, Вира, ты идешь?

Я вздрогнула, увидев пухлые руки Тами у себя на столе.

– Что?..

Вокруг царила суета, все довольно переговаривались. Похоже, пока я предавалась воспоминаниям, урок Закона благополучно закончился.

Тами прыснула себе в кулак:

– Вира, ты в последнее время такая рассеянная. Это так на тебя не похоже! Ты часом не влюбилась?

Я повернулась, чтобы возразить, и тут наткнулась взглядом на Кинна, который исподлобья наблюдал за мной. Я сразу же отвернулась, покраснев против воли, словно меня на чем-то подловили.

Глаза Тами расширились:

– Вот это да! И кто он? Я его знаю?

Глупость Тами вывела меня из равновесия, и я сорвалась:

– Это не твое дело!

Тами заморгала, обидевшись, но тут же спрятала обиду за виноватой улыбкой:

– Да-да, конечно, извини. Это, и правда, не мое дело.

Она отошла к своим приятельницам и начала с ними яростно шептаться. От злости я едва не заскрипела зубами. И дернуло Кинна посмотреть на меня именно в этот момент. Из-за него и из-за этой дурочки Тами теперь вся школа будет сплетничать о том, что Вира Линд в кого-то влюбилась, и еще полшколы – утверждать, что именно в них.

Несколько раз я глубоко выдохнула, чтобы успокоиться. Вспомнила платье, которое дожидалось меня дома. Что ж, возможно, теперь подобные слухи были мне на руку. Вероятно, дядя даже был бы доволен.