Дремеры. Изгнанники Зеннона

Хотя ручей был неглубокий, мостик был совсем без перил, и даже мне всякий раз становилось не по себе, когда я по нему шла. Но мальчишка пронесся по мосточку, словно дикий ветер, вынырнул из-за кустов можжевельника и только в последний миг заметил меня. Я увидела его расширенные от удивления глаза, – он попытался затормозить, споткнулся и растянулся в паре шагов от меня. Что-то вылетело у него из руки и приземлилось прямо перед носком моей правой туфли. Глиняная фигурка в виде ноги. Просьба для Деи об исцелении.

Мальчишка тут же вскочил на четвереньки и в ужасе зашарил руками по земле. Я осторожно подняла грубо слепленную фигурку и протянула ему:

– Ты это ищешь?

Рыжеволосый замер, словно не веря своим глазам, а потом широко улыбнулся, показав дырки от молочных зубов:

– Спасибо, госпожа. Это для отца. Когда он снова сможет ходить, я сам разобью фигурку, мама обещала!

Сердце кольнуло от жалости, и я ободряюще улыбнулась в ответ.

К жертвеннику Деи стекались со всего города, а раньше – едва ли не со всей Серры, чтобы просить об избавлении от болезней. Жертвенник был заставлен разнообразными фигурками, а вся земля вокруг – буквально усеяна глиняными черепками – свидетельствами многочисленных исцелений.

Я сделала шаг, чтобы уйти, но мальчишка преградил мне путь:

– Госпожа, вы ведь хорошая камневидица?

Я замерла, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

В Серре у всех есть дар камневидения, – даже у этого мальчишки он вот-вот пробудится, если еще не пробудился. Но, как не уставала напоминать Нелла, я особенная.

Чуть склонив голову, чтобы скрыть полями шляпки, как вспыхнуло лицо, я соврала прямо под укоризненным взглядом Деи:

– Естественно.

Я надеялась, что мальчишка даст мне пройти, но он радостно спросил:

– Госпожа, а вы, наверное, и йерилл разбудить сможете? Целители говорят, он улучшает ток крови.

Мальчишка улыбнулся, гордый от того, что запомнил такие сложные слова, и тут же помрачнел.

– Папа сорвал спину на работе и теперь сам ходить не может, так ноги и спина болят. На разбуженный йерилл у нас денег нет, еле-еле на обычный хватило. Но в семье у нас никто не силен в камневидении. Мама переживает, что, если она сама этим займется, йерилл выйдет слишком слабым. А папе нужно… ну…чтобы сильный был.

Я приоткрыла рот, не зная, что сказать, чувствуя, как набух во рту язык, неповоротливый, одеревенелый.

Я не могу разбудить йерилл. Ни йерилл, ни какой-либо другой камень. Но никто не должен об этом узнать.

Мысли заплясали мошками, и в этот момент к нам подошла его мать с еще несколькими женщинами. Судя по простым, темным платьям, все они были из рабочего квартала. Женщины одновременно поклонились мне. Их любопытные взгляды жадно вобрали и крой моего платья, и пару жемчужных пуговиц на вороте, и атласные ленты на шляпке. Одна из женщин с интересом уставилась на мой браслет из зеленоватых неровных хризалиев, который выглянул из-под левого рукава. Стараясь выглядеть естественно, я спрятала руку в складках платья, благодаря Дею за избавление. Теперь я могла уйти.

Рыжеволосый подскочил к матери и, прежде чем я смогла двинуться, выпалил:

– Мама, а госпожа и йерилл разбудить может! Давай ее попросим!

Женщина замерла и, взглянув на меня, напряженно заметила:

– Не говори глупостей, Тэн. Юной госпоже не до нас.

К своему ужасу я услышала в ее словах надежду. Увидела, какими взглядами обменялись ее спутницы. Горло пересохло. Только тут я поняла.

Я попала в ловушку.

Никто не в праве отказать, если его заклинают милосердием Деи, – только не здесь, в ее Садах, где она возносила молитвы Предкам и нашла упокоение. Милосердному милосердие, а жестокосердному – кара.

А я даже денег не могу предложить, – всё осталось у Неллы. Не следовало идти одной, она бы помогла мне выпутаться.

Сердце заколотилось как бешеное, перед глазами всё поплыло, и я скорее почувствовала, чем увидела, что рыжеволосая женщина склонила голову в моем направлении:

– Госпожа, заклинаю…

Я собралась с духом и резко, надменно перебила:

– Вы меня задерживаете. Если нужно разбудить камень, обратитесь к Служительницам.

В потрясенной тишине, – даже молодые листочки иртаний словно замерли, – ни на кого не глядя, я прошла мимо, едва не наступив на ногу остолбеневшему Тэну, и поднялась на мостик.

Кто-то зашипел вслед:

– Бессердечная!

Я едва не оступилась, но заставила себя идти с прямой спиной. Не оборачиваясь, с пылающим лицом я пересекла все Сады, пока наконец у ворот не показалось персиковое Неллино платье.

Нелла окинула меня внимательным взглядом и слегка нахмурила ухоженные брови:

– Прошу не куксись, дорогая, тебе не идет. Молодая леди твоего положения должна уметь держать себя в руках. И в следующий раз изволь взять с собой подстилку. У тебя грязь на коленях.

Заметить землю на кофейного цвета платье – в этом была вся Нелла. Мне хотелось сказать, что мне всё равно, как я выгляжу, и что я никогда, никогда больше не поеду в Сады Деи, но лишь молча кивнула. Нелла улыбнулась:

– Вот и славненько.