Дремлющий демон Декстера

— Hola[11], Декстер. Что ты здесь делаешь?

— Я услышал, что ты здесь, и не мог не приехать. Детектив, когда же вы выйдете за меня замуж?

Она хихикнула. Полицейские, слышавшие мои слова, переглянулись и отвели взгляд.

— Я никогда не покупаю туфли, не примерив их, — парировала Лагуэрта. — Как бы хорошо они ни выглядели.

И хотя я верю, что это правда, мне трудно найти объяснение, почему после этой фразы она смотрит на меня, проводя языком между зубами.

— А теперь иди, ты меня отвлекаешь. У меня серьезная работа.

— Это я вижу. Ты еще не поймала убийцу?

— Ты говоришь, как репортер, — фыркнула она. — Через час эти засранцы уже будут наседать на меня.

— И что ты им скажешь?

Мигдия посмотрела на кучу человеческих фрагментов и нахмурилась. Не потому, что их вид беспокоил ее. Она видела только свою карьеру и пыталась сформулировать заявление для прессы.

— Это лишь вопрос времени. Убийца совершит ошибку, и мы его поймаем…

— То есть подразумевается, что до сих пор он не совершал ошибок, у тебя нет улик, и, прежде чем что-то предпринять, тебе придется подождать, пока он не убьет кого-нибудь еще, — подсказал я.

Лагуэрта бросила на меня жесткий взгляд:

— Я забыла. Почему ты мне нравишься?

Я только пожал плечами. У меня не было версии, равно как и у нее.

— Что мы имеем — это ничего в квадрате — nada у nada. Гватемалец, — она скорчила рожу вслед уходящему индейцу, — нашел тело, когда выносил мусор из ресторана. Он не узнал эти мешки и открыл один, чтобы посмотреть, нет ли там чего-нибудь полезного. А там была голова.

— Ку-ку, — тихо произнес я. — А?

— Нет, ничего.

Мигдия нахмурилась, отвернулась, быть может, в надежде, что улика откуда-нибудь выскочит и тогда она ее пристрелит.

— Значит, так. Никто ничего не видел, ничего не слышал. Ничего. И чтобы что-то выяснить, мне придется ждать, пока твои тупицы-сослуживцы здесь не закончат.

— Детектив, — произнес голос позади нас.

Капитан Мэттьюс в облаке лосьона после бритья «Арамис». Следовательно, вот-вот появятся репортеры.

— Здравствуйте, капитан, — отозвалась Лагуэрта.

— Я попросил офицера Морган заняться периферийным расследованием этого дела. — (Лагуэрту передернуло.) — В ее распоряжении как оперативного работника под прикрытием имеются источники в среде проституток, которые могли бы оказаться полезными в поиске решения.

Говорит прямо как по тезаурусу. Столько лет писать рапорты…

— Капитан, я не уверена, что есть необходимость… — начала Лагуэрта.

Он моргнул и положил руку ей на плечо. Руководить людьми — это наука.

— Расслабьтесь, детектив. Она не собирается вторгаться в ваши должностные прерогативы. Просто будет связываться с вами, если у нее появится информация. Свидетели и все такое. Ее отец был чертовски хорошим копом! Договорились? — Глаза капитана остекленели и сфокусировались на другом конце парковки. Я проследил за его взглядом. На стоянку въезжал фургон Седьмого канала. — Извините, — сказал Мэттьюс, поправил галстук и с серьезным выражением лица направился к фургону.

— Puta![12] — прошипела Лагуэрта.

Не знаю, было ли это просто общим наблюдением или относилось к Деб, но я решил, что самый момент тоже исчезнуть, пока Лагуэрта не вспомнила, что офицер Puta — моя сестра.

Когда я вернулся к Деб, Мэттьюс уже жал руку Джерри Гонсалесу с Седьмого канала. Джерри — чемпион Майами по кровавой журналистике. Парень моего типа. На сей раз он будет разочарован.

Легкая дрожь прошла у меня по коже.

Никакой крови.

— Декстер, — Дебора старалась говорить голосом полицейского, но я-то слышу, что она волнуется, — я поговорила с капитаном Мэттьюсом, он допускает меня к делу.

— Я слышал, — ответил я. — Будь осторожна.

Она прищурилась:

— Что ты имеешь в виду?

— Лагуэрта.

— А-а, эта! — фыркнула Дебора.

— Да, эта. Ты ей не нравишься, и она не хочет тебя видеть на своей поляне.

— Круто. Но она подчиняется приказам капитана.

— Ну-ну. И вот уже минут пять думает, как их обойти. Так что посматривай по сторонам, Деб.

Она только пожала плечами:

— И что же ты выяснил?

— Пока ничего. Лагуэрта уже идет не в ту сторону. А вот Винс говорит… — Я замолчал.

Не слишком ли тонкая тема, чтобы озвучивать ее?

— Что говорит Винс?

— Мелочь, Деб. Деталь. Кто знает, что она может означать?

— Никто так и не узнает, если ты не расскажешь о ней.

— Понимаешь… в теле не осталось крови. Совсем не осталось.

Дебора на секунду затихла, раздумывая. Не с благоговением, как я, а просто раздумывая.

— Ладно, — наконец сказала она. — Сдаюсь. Что это значит?

— Слишком рано судить.

— Но ты считаешь, что это должно что-то означать.

Это означает странное легкомыслие. Означает, что появился зуд желания больше узнать об убийце. Означает одобрительный смешок Темного Пассажира, который после священника должен был бы сидеть тихо. И все это довольно сложно объяснить Деборе, ведь правда? Так что я сказал только:

— Все может быть, Деб. Кто знает?

Полсекунды она смотрела на меня, потом пожала плечами:

— Ну ладно. Что-нибудь еще?