Дресс-код для жены банкира

На следующее утро следователь прокуратуры Мотыгин Петр Сергеевич сообщил мне, что я прохожу в качестве свидетеля по делу об убийстве гражданки России Овсянниковой Ирины Ивановны, обнаруженной со множественными ножевыми ранениями, несовместимыми с жизнью, в гостинице «Ялта» в городе Ялта (Республика Украина) такого-то числа сего года. И что следствию известно, что я в это время безвыездно проживала в санатории «Сосны» (поселок Мисхор), однако должна припомнить все подробности, которые могут пролить свет на обстоятельства данного убийства.

— Вы же сами сказали, что я не выезжала из «Сосен», — мямлила я.

— Но вы наверняка были в курсе тех отношений, которые имели место быть между господином Антоновым и Овсянниковой? — допытывался Мотыгин.

— У них была взаимная симпатия, — осторожно сказала я.

— Такая сильная, что вы с другим братом Антоновым вынуждены были оставить их и съехать из гостиницы?

— Ну что вы. Мне просто не нравилась эта «Ялта». Шумно там очень, многолюдно, на пляже тесно…

— То есть вы с Никитой Александровичем любите тишину и покой и только поэтому решили переехать? — уточнил Мотыгин.

— Именно так, но с Алексеем Александровичем, — поправила я.

— С Никитой Александровичем, — в свою очередь поправил меня Мотыгин.

— Да нет же, с Алексеем…

— Вы что же, Валерия Михайловна, — с некоторым раздражением перебил меня следователь, — не помните, с которым из братьев Антоновых проживали в санатории «Сосны» в поселке Мисхор?

— Что значит не помню? — ошалело спросила я. — Мы жили там с Алексеем. В конце концов, мы там прописывались, предъявляли паспорта…

— Прописывались, — согласился Мотыгин, — с Антоновым Никитой Александровичем. Более того, персонал санатория опознал его по фотографии. В частности, официанты в ресторане показали, что вы ежедневно вместе появлялись на завтраке и ужине. А обед он пропускал, ссылаясь на то, что в санатории кормят слишком сытно.

— Какой обед? — не выдержала я. — Да он в гостинице «Ялта» жил с Ириной, в смысле с гражданкой Овсянниковой. Так мне, по крайней мере, кажется. — Последнюю фразу я добавила, чтобы все не выглядело так, как будто я сдаю Никиту. Он, конечно же, душегуб, но, в конце концов, неизвестно, кто убил Ирину.

— Вы, Валерия Михайловна, успокойтесь, — тем временем вполне дружелюбно продолжал гнуть свое Мотыгин. — Никто вас ни в чем не обвиняет. Вы вспомните, как все было, с кем вы общались… Вот некоего Павла Викторовича Жарова вы помните?

— Помню, — обрадовалась я, — мытам с ним познакомились…

— И он вас помнит, и друга вашего, Антонова Никиту Александровича, с которым вы проживали в санатории, помнит. Опознал его по фотографии, говорит, что часто сталкивался с ним в лечебном корпусе, где, кстати, имеется его процедурный лист… — Следователь с удовлетворением улыбнулся: все нужные доказательства и свидетельства имеются в наличии, все разложено по полочкам, только какая-то сумасшедшая дамочка не хочет укладываться в схему.

А ведь он, наверное, подает мне какие-то знаки, подумала я. По крайней мере, не зря здесь появилось имя Павла Викторовича.

— Ну что вы молчите? — тем временем вопрошал меня Мотыгин.

— Вы знаете, — неуверенно сказала я, — я немножко растерялась, все это так неожиданно.

— Разволновались, — с готовностью подхватил он, — а вы водички выпейте.

Звяканье графина о край стакана окончательно вывело меня из оцепенения.

— Значит, пока вы с Никитой Александровичем поправляли здоровье и заводили новые знакомства в «Соснах», — сразу взялся за дело Мотыгин, — его брат Антонов Алексей Александрович проживал вместе с гражданкой Овсянниковой в гостинице «Ялта». Вам часто удавалось видеться с Антоновым Алексеем Александровичем. Вы что-нибудь знали о его планах?

— Не часто. А о том, чем он занимается в Ялте, я вообще не знала. — Ответ был вполне честным.

— А как вы охарактеризуете гражданку Овсянникову? — задал следующий вопрос Мотыгин и сам же взялся отвечать: — Насколько мне известно, она отличалась не самыми высокими моральными устоями.

— Наверное, — вяло согласилась я.

И пошло-поехало. Следователь задавал вопросы и сам же на них отвечал. Я соглашалась.

Наконец он задал последний вопрос:

— Итак, на седьмой день вашего пребывания в «Соснах» утром приехал странно возбужденный Алексей Антонов и потребовал, чтобы вы срочно собирались домой. Вы интересовались судьбой гражданки Овсянниковой?

— Да, я спросила: где же Ирина?

— И что же?

— Он сказал, — я уже поняла, что следователь сам рассудит, кто именно произнес ту или иную фразу, — что ее зарезали в гостинице.

— Алексей Антонов так прямо и сказал, что Овсянникову зарезали? — Следователь воспылал праведным гневом. — Крайняя степень цинизма. Это, наверное, и испугало вас, Валерия Михайловна? Но у вас не было возможности что-либо предпринять. Не волнуйтесь, этот человек уже не сможет причинить вам вреда. Улик предостаточно…

— Так Алексей…

— Я же уже сказал вам, бояться нечего. Подпишите здесь. — Он сунул мне листки протокола.