Дресс-код летучей мыши

Если ее пытались в этом разубедить, Светлана плакала, впадала в истерику, теряла сознание. Бред в ее голове обрастал все новыми и новыми подробностями. В результате врачи посоветовали поселить несчастную на свежем воздухе вместе с сиделкой, не нервировать, не навещать ее. Лекарства, разные процедуры, спокойная жизнь должны вернуть Свете память.

Шесть месяцев Поросятина провела в Подмосковье, но ее состояние не улучшилось. И тут случилось второе чудо, которому, как водится, предшествовала неприятность.

Сиделка Ирина Бондаренко, неудачливая актриса, которая научилась ухаживать за больными, бросила подопечную. Почему она так поступила? Ответа нет. Ей на мобильный два раза в день обязательно звонил Герман Наумович, спрашивал о состоянии жены. Гадкая баба не выключила сотовый, она отвечала:

– У нас все отлично.

И никто понятия не имел, что мерзавка находится уже далеко от Подмосковья. Наверное, пакостница боялась, что Файф поставит в ружье всю полицию, найдет беглянку и сурово накажет ее за оставление больного человека в опасности. Правда открылась, когда в особняке Файфа раздался звонок на городскую трубку и слабый голос произнес:

– Помогите. Я умираю от голода.

На определителе высветился номер телефона особняка, в котором временно жила Светлана. Вадим, секретарь Германа, вместе со своей женой Еленой, помощницей Файфа, ринулись в область, где нашли жену босса в ужасном состоянии. Поросятина несколько дней не получала лекарств, еды, питья. У нее опять начался бред, только теперь она считала себя Ириной Бондаренко и довольно складно рассказывала ее биографию. Похоже, сиделка развлекала подопечную охотничьими рассказами о своем прошлом, о тех временах, когда она считала себя великой актрисой. Свете казалось, что она живет в избе, работает горничной. Бедняга бредила, не понимала, что находится в роскошном особняке.

Понятно, что Светлану вернули домой. Но неприятное происшествие имело приятные последствия. Оставшись одна дома, Светлана была вынуждена заняться бытом. Она сообразила, как включить чайник, заварила чай, сама приняла душ. Стресс оживил в Свете бытовые навыки. Мозг заработал, поэтому психологу Владимиру удалось избавить Светлану от амнезии.

Энн замолчала.

Глава двадцать седьмая

– Странная история, – заметила я.

– Очень, – согласилась Богемская, – но чего ни случается с людьми. Ты дослушай до конца. Рассказав мне все, Света зарыдала и вдруг заявила:

– Я боюсь его!

Я не поняла:

– Кого?

Светлана зашептала.

– Файф меня обманул, я Ира! И ни на минуту не сумасшедшая. Света ушла, сбежала! Я видела ее медальон на Елене, она помощница Германа, жена его секретаря Вадима. Когда Владимир-гипнотизер перестал приезжать, я была уверена, что мне болезнь навеяла всякие ужасы вроде уборки окровавленных простыней. А вчера… Смотри!

Энн глубоко вздохнула:

– Гостья показала мне фото в телефоне. Сначала я хотела сказать: «У тебя красивое платье от Оскар де ла Рента». Потом присмотрелась и поняла: женщина на снимке очень похожа на Поросятину, просто очень. Но это не она. Лицо круглее, нос шире. Глаза, правда, одинаковые! Но если не всматриваться, то и не заметишь разницы.

А гостья продолжала:

– Вот она, Светлана, а я Ира. Просто Владимир мозг мне запудрил по полной, я поверила, что стала сумасшедшей из-за ДТП. Мы со Светой жуть как похожи! Когда я в отель приехала, Поросятина изумилась: «Может, ты моя сестра?» Но нет никакого родства. Просто мы двойники, говорят, они у каждого человека есть. Почему Герман меня забрал, женой называть стал? Да и какая я ему супруга? Спим в разных спальнях, почти не видимся. В доме есть гардеробная, там полно шикарных вещей. Владимир говорил: «Света, посмотри, сколько у тебя роскошной одежды, обуви, сумок. Герман Наумович на тебя денег не жалеет. Если ты не его супруга, то с какой стати здесь твои наряды?» Он меня убедил! А сейчас я очнулась. Сколько женщин носит сорок четвертый размер? Я же не одна такая. И юбки все мне чуть длинны, у платьев талия ниже, чем у меня. Понимаете?

Богемская отвернулась к окну:

– Конечно, я сообразила. Юбка длинновата, талия должна располагаться повыше. Следовательно, наряды на женщину, которая ростом чуть выше Светланы. Я привыкла ее так именовать и буду и впредь называть Светой. Она подробно объяснила:

– Мой размер сорок четвертый. Теоретически я могу одеваться в той гардеробной. Но! Обувь! Кроссовки, ботинки на шнурках, кеды я могу носить нормально. А туфли на каблуках велики мне. Еще белье. С трусами нет проблем. Лифчики в чашке велики, у Светы при всей ее худобе грудь третий номер, а у меня первый. На спине лифчики застегиваются без сложностей, а сама грудь «проваливается».

– Чужие шмотки, – сделала я вывод.

– Вот-вот, – кивнула Энн, – Светлана сделала правильные выводы и примчалась ко мне. Она сидела в этой же комнате, где мы сейчас, и плакала.