Дресс-код летучей мыши

– Тогда предлагаю другое решение, – сказал Наум, – сдаем его в интернат. Лиза, почему ты не злишься, не упрекаешь меня за косяк? Чего сидишь тихо?

– Папа, вы не виноваты, – ответила Муркина, – просто так получилось. Вы всегда мудро поступаете, но все предусмотреть невозможно!

Наум поцеловал Лизу:

– Ты моя лучшая девочка. Умница, любимая!

Рожала Елизавета всегда у одного врача, ребенка ей никогда не показывали. Но в последний раз что-то пошло не так. Доктора кто-то срочно позвал, он покинул родовую. Медсестра, которую Муркина видела впервые, сказала:

– У вас мальчик. Хорошенький.

И продемонстрировала матери малыша. У Лизы екнуло сердце.

Через три дня из подпольного родильного дома Елизавета впервые вышла с новорожденным. Сергей встречал жену с букетом.

– Ребята, вы психи, – сказал Наум, когда приехал посмотреть на «внука», – лучше его в интернат сдать. Наплачетесь с парнем, не от простого он мужика.

– Папа, он наш мальчик, – остановила Наума Лиза.

– Вы психи, – повторил Файф, – но я вами горжусь. Держи, Лизок, новый паспорт. В старом ошибка была, там паспортистка год твоего появления на свет перепутала. Вот коза! Тебе в реальности меньше на десять лет. И диплом об окончании художественного училища исправлен. Сережа, у тебя молодая жена! Имя «Елизавета» никогда мною при разговоре с будущими родителями не произносилось. Отцы детей считали, что женщину зовут Таней. Но всегда существует «а вдруг». А вдруг к вам заявится какая-нибудь дура-баба и заведет беседу на тему: «Елизавета Муркина – мать ребенка моего мужа». Вот тогда вы достаете основной документ гражданина и спрашиваете: «Не лишилась ли ты ума, тетя. По-твоему, Лиза родила малыша, когда еще в первом классе училась?»

– Папа, – восхитился Сережа, – какой вы умный, предусмотрительный.

– Этого у меня не отнять, – согласился Файф, – но даже я не могу узнать, каким вырастет Алексей. Единственное, что я знаю: генетику пальцем не стереть.

Ольга на пару мгновений замолчала, потом продолжила:

– Когда я начала подслушивать беседу родителей, они скандалили, потом успокоились. Понимаете, мои родители необычные люди. Ну какой мужчина спокойно отнесется к тому, что его жена рожает от других парней? У вас могло возникнуть впечатление, что папа не любил маму. Нет, нет, нет. Они обожали друг друга. В тот знаковый для меня день родители стали вспоминать всю свою жизнь. Как встретились, подружились, как провели детство… Вот я все и узнала. Провела в коридоре не пять минут, чуть не зарыдала от того, как им тяжело пришлось. И вдруг! Я получила пинок! Такой удар! Просто плевок в лицо! Мама сказала:

– Леша километр моих нервов изорвал!

– Да, дорогая, – согласился отец, – Наум нас предупреждал, что мы нахлебаемся с ним дерьма.

– Оля другая, – продолжала мама, – с ней никаких сложностей, она хорошая девочка.

– Ну, да, – после небольшой паузы ответил Сергей.

– Ты тоже ее не любишь? – вдруг спросила Елизавета.

– Давай сначала определим, что такое любовь, – отбил атаку Сергей Михайлович. – Ольга не имеет ни малейшего права на нас жаловаться. Ей купили квартиру, дали образование, одевали как куклу, дарили подарки, холили, лелеяли.

– Девочке приобрели «трешку», – протянула мать, – а Леше двухкомнатную. Знаешь, почему дочери апартаменты побольше достались?

– Чтобы она не догадалась, что сердце матери отдано Алеше, – резко ответил Сергей.

– А-а-а, – засмеялась Елизавета, – мы с тобой всегда совпадаем во всех реакциях, эмоциях. Алексей пакостник! Но для меня он лучший на свете. Болтун, врун, вор – я все про него знаю. Но люблю. Оля безупречна, ею гордиться нужно, а я к ней холодна. Надеюсь, что этого не видно, девочка не понимает, как я к ней на самом деле отношусь.

– Нет, конечно, – успокоил жену Сергей, – ты лучшая мать на свете.

– Странно обожать мальчика от чужого мужика и быть равнодушной к девочке, которая родилась от любимого супруга, – вздохнула Елизавета. – Почему так произошло? Я прилагала все усилия, чтобы у меня возникло расположение к девочке. Но! Все впустую. Я что, душевнобольная?

– Нет, милая, – успокоил ее муж, – просто Лешу мы ждали, обсуждали, как будем жить с ним. Волновались, полюбим ли его. И не хотели больше детей.

– Не хотели, – эхом откликнулась мать, – я устала от беременностей.

– Оля получилась случайно, – сказал отец, – у тебя месячные не прекращались. Ну, вес прибавился, но и возраст изменился, ты могла слегка раздобреть. К врачу ты пошла, когда плод зашевелился.

– Да, – согласилась мать, – жаль, что не сразу помчалась. Могла бы сделать аборт. Понятия не имела, что при беременности могут сохраниться месячные. Доктор объяснил: «Это не редкость». Знать бы раньше, не оставила бы ребенка.

Ольга посмотрела на меня:

– Понятно, почему я на следующий день ушла от родителей? Меня не хотели, притворялись, что любят, жалели, что не сделали аборт. Я ни словом не намекнула, что слышала ночной разговор. Сказала: «Хочу самостоятельности». Меня отпустили с радостью.

– Ясно, – пробормотала я, – непросто такое пережить.