Дрессировщик денег (СИ)

  Юлия осталась одна, так и не узнав, что Лукреций был здесь.

  Архив сгорел на следующее утро.

  Лукреций и Сервий как раз стояли перед коваными литыми вратами в базилике, отделявшими общественную портику, наполненную такими же просителями, от личного таблинума императора. Четверо преторианцев, бритых и подтянутых, с фасциями на плечах, сверлили их неприятными взглядами. Все они были чистокровными авентийцами из патрицианских семей. Несмотря на декларируемое равнодушие к происхождению граждан, император ненавидел и тервингов, и химьяритов, и лувийцев, о чем Лукрецию и сообщил Сервий с оттенком одобрения. Император должен был принять их с минуты на минуту. Сервий то и дело посматривал на громадную клепсидру, выставленную в центре зала, и отсчитывал сыплющиеся крупинки песка.

  - Пропустите! Срочное дело! - закричал, едва взобравшись на портику, замызганный епископал. На груди у него был дискос из грубой меди. Священник. Отталкивая остальных, епископал вскоре добрался до врат, но был остановлен преторианцем:

  - В очередь.

  - С дороги! - взбеленился священник. - Я от епископа!

  - В очередь, сутулый, - повторил преторианец и толкнул его в грудь тупым концом фасции.

  Удар был несильный, но священник упал.

  - Больно! Да, мне больно, но эта боль ничто! - вдруг завыл он, бешено корчаясь на полу. - Я все перетерплю, кроме святотатства, но вышло как раз оно! Люди, что с вами?! Почему не слушаете меня?! Этим утром случилось чудовищное!

  Граждане смотрели на него с сочувствием и жалостью. Кто-то попытался помочь, но священник оттолкнул его и затряс перед лицом дискосом.

  - Да что случилось, отче?

  - Что случилось?! - передразнил его священник. - Стража осквернила Храм! Утром, пока никого не было, эти псы вошли без спроса, снесли крышу топорами и изрубили деревянные перегородки. Засыпали неф песком!

  Все ахнули. Даже Лукреций почувствовал себя неуютно. С каждым новым императором власть служителей Элоаха становилась лишь крепче. А осквернить храм - дело серьезное, и даже очень. Кстати, а ведь в том районе находится и архи...

  Он замер.

  - И зачем? - продолжал епископал, ужасающе быстро подтверждая мысли Лукреция. - А чтобы пожар не перекинулся! Городской архив загорелся, якобы, вот и изрубили храм. Чтобы огонь не перекинулся. Святотатство - вот что сказал епископ!

  У Лукреция все перевернулось внутри.

  - Что-ооо? - заорал Сервий. - Архив?! Ты враль, так не бывает!

  Но священник не услышал его. Так и не встав, он изливал речь толпе сочувствующих граждан. Сервий было сделал шаг к нему, обливаясь потом, но не успел. Дверь распахнулась, и вывалился последний проситель, бледный и испуганный. Преторианец гаркнул, глядя в потолок:

  - Следующий! Квестор-муниципий Сервий Альбий Тигелл! Домин ожидает вас.

  Сервий затравленно обернулся.

  - Сжечь архив! Вот стерва! - прошептал он потрясенно.

  - Надо что-то делать, - тихо произнес Лукреций.

  - Стерва... стерва!

  Домин, консул, принцепс Сената и военный трибун в одном лице, император Вителлий в красном струяющемся плаще и доспехах центуриона стоял у окна, скрестив руки, и смотрел вниз, на Эбинтский взвоз - вторую из улиц, соединявших холмы и нижний Авентин. Это была любимая поза императора Тита, и все это знали. Вителлий не раз повторял, что он - новый Тит, и что с его воцарением всё станет так, как было раньше.

  Говорят, стало.

  Лукреций в Венусии привык относиться к таким разговорам со скепсисом, но сейчас весь скепсис из него вышел, сменившись тошнотворным страхом. Что они скажут императору? Вернее, что скажет Сервий? Ему-то, некогда простому квестору, а ныне еще не пойманному преступнику, в присутствии императора говорить было не дозволено.

  Оба поклонились. Сервий осторожно встал на колени и склонил жирную голову, когда император вдруг нарушил величественную позу, расслабился и отпустил легкий смешок:

  - Трудно?

  - Трудновато, государь и бог! - непривычно тонким, смешным голоском выдал Сервий. Он был бледен и весь обливался потом.

  Император рассмеялся. Смех был неприятным, клокочущим. "Сдал... в части разума", - совсем некстати вдруг всплыло в голове.

  - Заканчивай эту ерунду и вставай. Готов к исполнению? Мои чиновники вчера закончили чеканку. Держи, - он протянул Сервию печать. - Вот теперь ты имперский аудитор. Отправляйся сразу в архив и начинай проверку. Результаты мне нужны через, - он задумался, но ненадолго, - через два дня.

  Сервий весь как-то сжался. Срок был крайне маленьким, нереальным, даже существуй архив до сих пор. Безумным.

  "Откажись. Скажи ему, что архив сгорел. Он же твой друг, он поймет", - лихорадочно быстро пронеслось в голове Лукреция.

  Но Сервий лишь склонил голову.

  - Да, государь наш и бог, - пискнул он, к ужасу Лукреция. - Как пожелаешь.

  - Оставь эти титулы, - рассмеялся император, но все равно приосанился. - Результаты мне нужны хорошие. Занятные. Если докажешь, что Октавия шпионка, я ее вышлю из столицы. А если нет... Извини, казню. Тебя. И дружка твоего заодно. Тебя как зовут? - обратился он к Лукрецию.