Древесная магия партикуляристов (СИ)

-Давайте, давайте, устройте Армагеддон!  - воскликнула Мэри-Сью Гопкинс, ее чумазое личико было перекошено и мало напоминало лица Марианны Аделаиды и Сюзанны Анаксиомены. - Я всегда хотела посмотреть!..

И Юлия поняла, что больше всего, больше всего на свете ей тоже хочется устроить большой и страшный конец света. Нипочему. Просто хочется. И все...  Просто потому, что она может.

Да разве это не главное правило здесь, в Варроне?.. Все здесь происходит "нипочему". Все здесь происходит просто так, потому что оно имеет возможность произойти, и если да, то почему бы и нет...

Почему бы собакам не разговаривать?.. Почему бы одной девочке не превратиться в двух взбалмошных идиоток?.. Почему бы Городскому Совету не заседать в брюхе гигантской вяленой рыбы?..

Все это так же несомненно, как и то, что в подготовку древесных магов входит выпас тли на крапивных листах. А значит...

Юлия вцепилась в руку леди Алисы, и холеная леди поморщилась от боли: хватка у унтитледской девчонки все-таки была почти мальчишеская.

Они могут. А значит, посмеют. Все смеют все, всегда и везде.

Они воззвали ко всем богам сразу...

Это требует всего одну секунду, даже меньше. Но это го делать нельзя никогда.

И все стихло.

Время свернулось в кольцо...

-Охренеть... - сказала Юлия, глядя на развалины Варроны.

Над голой равниной, где когда-то стояла Варрона занимался рассвет. Между развалин, удивленно моргая, стояли люди, некоторые - нагруженные пожитками, другие с обнаженным оружием, третьи - сами обнаженные. Кто-то кого-то душил - видимо, под прикрытием разом исчезнувших зданий  - кто-то, кажется, ел, кто-то - отправлял естественные нужды (например, естественные нужды по хищению драгоценностей у богатого соседа). Какой-то лысый коротышка, оказавшийся вдруг близко к нашей группе, выпустил из рук дохлую лису и в панике пробормотал:

-Я ... я ничего такого! Я на воротник, дочке...

...время раскрутилось тугой пружиной, хлеснув концами.

Позднее люди утверждали, что светопреставление все-таки было. Что спускался с Небес Бог Разума на огромной шипованной колеснице, запряженной Ветром и Громом, а правил ею Бог разбоя... Что Бог Моря поднял своих коней и обрушил их на город, что Бог Войны свил Регента в бараний рог и протрубил по всем похоронный отбой, что Бог Зверей загонял чудовищ в ад хворостиной, ласково успокаивая их по дороге, что Бог Вина вырастил виноградные гроздья вдоль всех улиц (что ж, последнее объяснило бы остальное), а прекрасные богини рукоплескали всему этому, не забывая отпускать едкие комментарии.

Да, возможно, они не врали, горожане Варроны, самого правдивого и самого сумасшедшего города в мире. Возможно, они и в самом деле видели все это.

Что касается Юлии, то она не видела ничего. Просто все разом исчезло, дома стояли на своих местах, в бассейне плескалась мутная вода с плавающей на поверхности соломой и шелухой от семечек, а прямо по этой воде от дальнего края бассейна шел Матиас, как всегда невозмутимый, в целехоньком черном плаще, и нес на руках изломанное, окровавленное тело герцога Рютгера Марофилла...

Глава 36. О постоянстве кровной мести

...людей следует либо ласкать, либо изничтожать, ибо за малое зло человек может отомстить, а за большое - не может; из чего следует, что наносимую человеку обиду надо рассчитать так, чтобы не бояться мести.

Т.Марофилл, "О долге правителя"

Томас Марофилл расхаживал взад и вперед по большой светлой комнате на втором этаже особняка Марофиллов и рвал на себе волосы. То есть рвал бы, позволяй воспитание. На самом деле он просто время от времени дергал себя за ту самую одинокую черную прядь, а все остальное время руки его были намертво скрещены на груди.

За окном мрачными черными ветвями родового парка крючилась слякотная варронская зима. С неба падал мелкий сероватый снег и таял, недолетая до земли.

На душе Томаса Марофилла погода стояла не лучше. Даже подготовка к свадьбе с дорогой Кирстен, развернувшаяся полным ходом под совместным командованием леди Лауры и леди Алисы с ее матерью, не радовала: будь на то воля ученого графа, он предпочел бы бракосочетание тихое и скромное, не привлекающее внимания.  Особенно учитывая его новый пост Королевского Советника, который тоже, надо сказать, совершенно  не воодушевлял.

Полно, да разве обойдешься в Варроне без слухов и разговоров! Опять же, Его Величество... мальчик сразу взял круто, объявил чуть ли не изменение всего государственного курса... можно ли в одночасье? Мальчика надо удержать от самых серьезных ошибок, мальчику надо показать... Но Томас не всегда чувствовал в себе силы противиться напору и энергии юности, подкрепленным, вдобавок, королевским саном. Рютгер - тот бы да, смог. У брата всегда получалось делать такие вещи как-то тихо, ненавязчиво, исподволь...

-Я просчитался... - глухо сказал граф Томас Марофилл вслух, кажется, не обращаясь ни к кому конкретно. - Когда настал день гнева, я не смог защитить своего сына и стать плечом к плечу с моим братом... могу ли я после этого считать себя мужчиной и дворянином?..