Древесная магия партикуляристов

Иными словами, высшая аристократия Варроны попросту растерялась и не знала, что предпринять в такой неожиданной ситуации. Регент же тем временем объявил себя Узурпатором-Рецидивистом, что, согласно древнему обычаю, во-первых, давало ему право на изгнание и вторую попытку захвата власти, если его вдруг свергнут, во-вторых, позволяло придворным с чистой совестью бездействовать, ожидая, пока юный принц, который тут же стал королем, повзрослеет, вызовет тирана на битву и одолеет его. Или же пока король не умрет, Узурпатор не станет королем и не вернет старое доброе время, когда королевско-императорская власть была крепка, границы расширялись постоянно, а крестьяне и не думали выкупать у сюзерена право первой ночи. В принципе, большую часть двора устраивал любой исход.

Рютгер Марофилл, наверное, тоже остался бы в стороне от всего этого, если бы он в то время был счастлив в личной жизни. Его роль в качестве главы Следопытов Короны сохраняла свою значительность при любом правлении; сместить с поста его тоже было не так-то просто, ибо требовалось, чтобы нового главу признали рыцари Короны и их негласный лидер — Аристайл Подгарский. Последний же был до того предан, честен и трудноубиваем, что стоял непреодолимой стеной на пути любого заговора по устранению Рютгера.

Но личная жизнь герцога, как мы помним, была трагически разрушена раз и навсегда. Когда же к гнетущей пустоте внутри этой жаждущей действий и страстей души добавилась тревога за семью, подогреваемая ситуацией младшего брата, Рютгер просто не мог не начать принимать самые решительные меры.

К покушению на короля-императора, что начались два месяца и четыре дня назад, Регент не имел никакого отношения. Рютгер был в этом абсолютно уверен. Он первым делом проверил сию гипотезу и с большим сожалением от нее отказался. Пришлось: вместе с ним над ней работала и леди Алиса Прекрасная, которая, хоть и не отличалась тем же полетом мысли, что у Рютгера, зато никогда не допускала ошибок.

Собственно говоря, сами покушения не стоили, казалось бы, столь подробного расследования, а больше всего напоминали чью-то провокацию. Попросту кто-то вечерами, а когда и рано по утрам, проникал во дворец через кухню (точнее, через прачечную, которая находилась при кухне) и довольно скоро покидал его тем же путем. Проводил он внутри, быть может, не долее одного-двух часов, однако ведь за это время можно натворить все, что угодно. И действительно: на таинственного злоумышленника стали валить все кражи, мелкие и крупные, без которых не обойтись ни в одном хозяйстве, — даже те, что случались в часы, когда неведомого посетителя заведомо во дворце не было. Вообще же, все доподлинно знали и шепотом передавали друг другу по углам: таинственный некто проникает во дворец, чтобы убить короля-императора, и только боги знают, почему он до сих пор не преуспел.

Печенка Рютгера была абсолютно согласна со сплетниками.

В утро, о котором идет речь, Рютгер добрался до дворца уже совершенно выбитый из колеи недобрыми предчувствиями. Не прибавило ему радости и то, что куча песка за ночь, похоже, пережила очередной оползень, отчего архитектура дворца снова изменилась. Здания с меняющейся архитектурой издавна были в Гвинане весьма в моде — как раз по причине королевского жилища. Например, многие учебные заведения (особенно для аристократов, где учили магии), строились по такому образцу. Проведя пять лет в подобном пансионе, сломав на движущихся лестницах ногу и обе руки, набив множество синяков, пытаясь добраться ночью до туалета, Рютгер такие дома на всю жизнь возненавидел. Увы, избежать посещения дворца он никак не мог: то был его долг.

Так вот, из-за ночного оползня на входе во дворец, рядом с табличкой «Куличики не лепить», дежурил лакей, который раздавал всем вошедшим вощеные таблички, где на скорую руку был нацарапан новый план дворца, со всеми изменившимися комнатами и сместившимся коридорами. Области, в которые заходить было опасно или которые на момент изображения карты не успели проверить, были помечены скрещенными костями.

Рютгер внимательно изучил предложенный ему план, не забыл вежливо поблагодарить лакея (аристократы почитали себя превыше благодарностей, но Рютгер просто не мог заставить себя быть грубым с таким симпатичным молодым человеком), и, подумав, решил, что проще всего будет пройти с королевским покоям через кухню. Что, собственно, и сделал, обогнув примерно треть дворца снаружи. По пути герцог Марофилл несколько раз провалился в песок по колено, но это никак не повлияло на белизну его одежд.

Наконец, Рютгер достиг пресловутой прачечной — и брезгливо миновал вход в пристройку, перескочив через пролившийся ему под ноги ручеек грязной воды. Кухня имела и отдельный вход, не менее грязный. Соваться туда очень не хотелось, но иного пути Рютгер не видел.