Древесная магия партикуляристов

В общем, нетрудно догадаться, что Томас, вопреки очевидному, винил себя за неспособность обеспечить адекватную защиту особняку и его обитателям — как бы мало не заботился он о тех же восьми кузинах и их потомстве, например. Внешне это выражалось в повышенной раздражительности и холодности.

Ах да, и еще: несмотря на тщательно создаваемый в глазах окружающих образ, Томас был человеком мягкосердечным, посему ему крайне не нравилась мысль, что придется кого-то казнить. А казнить, конечно, придется.

— Что же нам с ним делать? — Рютгер вздохнул. — Та-ак… Матиас Барток, член Лиги Неубийц вот уже почти два месяца, предположительно двадцати лет от роду или моложе, предположительно холост, предположительно сирота, в богов, предположительно, верит… предположительно — Древесный Маг.

— Не то слово! — раздраженно отозвался Томас. — Какое там «предположительно»! Совершенно по-настоящему древесный маг. До сих пор после него деревья городского парка успокоиться не могут, бродят по кругу, как арестанты. И кстати, откуда это «предположительно двадцать или меньше»?.. Разве гильдии не ведут записи?

— Ах, мой любимый Томас, — с мягким упреком проговорил Рютгер, — отвечая на ваш второй вопрос: я еще не видел молодого провинциала, перебравшегося в столицу, который не врал бы о своем возрасте! На первый вопрос отвечу предположением: вам, вероятно, не терпится присутствовать при казни в нашем саду! Между тем, это так… неэстетично!

Право устраивать публичные казни в своей резиденции Марофиллам даровал еще дед нынешнего императора… то есть, его Регент, конечно, но император не возражал.

Томас посмотрел на брата с легким удивлением.

— Вы полагаете, что казни еще удастся избежать? — спросил он. — При данных обстоятельствах?

— Именно что при данных обстоятельствах! — воскликнул Рютгер. — Вы заметили, какие великолепные данные у этого юноши! Как он замечательно обошел все наши ловушки, проник в особняк, обманул уважаемый Рояль и даже почти победил наших опытнейших и отборнейших телохранителей! Не говоря уже о вас, мой возлюбленный брат.

— Этого трудно было не заметить, — сухо произнес Томас. Он постепенно входил в прежнюю колею: вдохновленная болтовня Рютгера всегда являлась лучшим успокоительным средством.

— Таким образом, мы видим, что юноше не хватает только выдержки и некоторой тренировки. Что легко достижимо не в такие уж длительные сроки. Особенно, если установить некие ориентиры для его блуждающего разума… ну вы, как писатель, лучше знаете, как это делается.

Томас покраснел — он краснел всякий раз, когда упоминали его творческую работу. Предательская реакция отчетливо противоречила его внешности и званию, но ничего поделать с ней Томас не мог.

— В общем, — жизнерадостно закончил Рютгер, — из юноши мог бы получиться отличный телохранитель для Его Королевского Величества.

Некоторое время Томас молчал, отстукивал пальцами по подлокотнику кресла и переваривал в голове варианты. Наконец заговорил, медленно и веско:

— У вашего плана есть некоторые очевидные изъяны. Во-первых, некоторое время на обучение и, так сказать, перевоспитание нашего… приобретения затратить все-таки придется. Во-вторых, совершенно не очевидно, что у вас вообще это получится. В-третьих, одного телохранителя, как бы хорош он ни был, совершенно недостаточно, и вы это отлично понимаете, просто не хотите становиться причиной смерти юноши, который вызывает у вас определенные эмоции. Милосердие, с вашей стороны, по меньшей мере, неразумное — подозреваю, что он не просто хотел убить нас всех, но и хотел убить неким мучительным способом. У них там, в колониях, нравы достаточно дикие.

— Древесные маги, бежавшие в Эскайпею от императорских преследований, принадлежали к самым разным родам Гвинаны, подчас и благородным, — мягко напомнил брату Рютгер. — Собственно говоря, благородство некоторых из них и послужило основной причиной к преследованию.

— Да, — после некоторой паузы Томас внимательно посмотрел на брата. — Юноша — Древесный Маг из Эскайпеи, точащий зуб на наше семейство. Вероятнее всего, с целью мести. Не боли у меня так голова, я догадался бы раньше.

Рютгер склонил голову, и в глазах его при желании можно было прочитать всю мировую скорбь. Такого желания у Томаса не имелось, однако сопереживание брату волей-неволей было развито у младшего Марофилла превосходно, поэтому избежать сего прискорбного опыта ему не удалось.

— Постойте… может быть, есть какой-то способ его оправдать? — без особенной надежды спросил граф Марофилл. — Я попросил послать за его вещами… как я понял, они в каком-то пансионе.

— Вы полагаете, в грязном белье древесного мага можно найти оправдывающие его свидетельства? — Рютгер грустно улыбнулся. — Обычно его ерошат с противоположными целями.

— Там довольно мало личных вещей, как я понял. Зато есть кожаные тетради.

— Тетради? — герцог Марофилл чуть оживился. — А это может быть…

В дверь постучали.