Древесная магия партикуляристов

Глава 32. Последнее покушение

Врагов необходимо убивать быстро и по возможности безжалостно. Пока я следовал этому правилу, я был богат, печально знаменит, доволен собой и несчастен…

Из наставлений К. Аустаушена

Итак, от первого удара Матиас Барток увернулся без труда. Однако сэр Аристайл не ограничился одной единственной попыткой, как если бы взмах его меча был просто милым дружеским розыгрышем, одним из тех, которые так любят устраивать гвардейцы в казармах после тяжелой трудовой недели (особенно, когда Дворцовая казна вновь задерживает жалованье). Нет, сэр Аристайл повторил, и повторил с еще большим огоньком, можно сказать, задором, чем первый раз!

А самым неожиданным в его ударе оказалось то, что второй был направлен не на Матиаса. Вторым ударом сэр Аристайл намеревался разрубить короля.

В иной ситуации Матиас, пожалуй, ни за что не пропустил бы атаку и не оставил бы своего подопечного без защиты. Увы: учитель Колин до того приучил его чтить святость дружбы, что даже железный принцип «не доверяй никому из живых», когда-то преподанный Матиасу бабушкой, оказался потеснен. И пока хорошо смазанные шестеренки в голове Бартока крутились, сравнивая незримые таблички с шаблонами на все случаи жизни, он зазевался. Он упустил десятую, сотую долю того мгновения, когда хорошенькая девушка решает, что ей не по нраву ее нынешний кавалер (а короче периода нет во вселенной), и, уже выкидывая навстречу мечу руку с кинжалом и не останавливаясь даже перед тем, что руку ему сейчас откромсает, он понял: все зря, и долг окажется нарушенным, а он, Матиас, не сумеет добиться амнистии для всех Древесных магов, сколько их ни есть.

Однако!

Говорят, что самые трудноубиваемые существа — это пустынные ящерицы, которые могут жить без еды, воды и общества себе подобных (есть даже версия, что это никакие не ящерицы, а просто небольшие камни настолько причудливой формы). И тем не менее никто еще не превзошел в изворотливости политика, стремящегося удержаться у власти — а Антуан, несмотря на свою крайнюю молодость, все-таки был истинным политиком по крови. Он увернулся.

Антуан Двадцать Восьмой Август упал в жирную, горячую грязь, образовавшуюся посреди улицы Веселых Вдовушек благодаря близкому извержению гейзера, перекатился, пятная роскошный плащ королевского пурпура черными жирными пятнами, вскочил на ноги и стремительным хорьком бросился прочь.

Подгарский устремился за ним, вздымая фонтаны слякоти огромными сапожищами.

— Щас я его! — Мэри вскинула свои пушки.

— Не стреляй! — завопила ее сестрица. — Ты попадешь в Его Величество!

— Ах нет, я все равно выстрелю! — не согласилась Мэри. — А то будет неинтересно!

— Как это так! — возмутилась Сью. — Наоборот, будет неинтересно, если выстрелишь!

Сестры-побратимы посмотрели друг на друга крайне враждебно, потом дружно заорали «Ах ты так!», и царапающее крещендо их голосов взвилось выше городских крыш. Куда быстрее скорости звука, однако, был их порыв: сестры набросились друг на друга, упали в грязь, и принялись увлеченно драться, как будто задались целью привлечь к сцене всех половозрелых мужчин в округе. Из погони Гопкинсы, естественно, выпали.

Матиас рванул вслед за Аристайлом и Его Величеством, Лютер, кажется, тоже, а Юлии неожиданно пришлось ловить упавшего в обморок старичка-гувернера, и она тоже оказалась не у дел.

— Да что же это такое! — воскликнула Практичная Спутница, она же Лунная Принцесса Юлия Борха и чуть не заревела от внезапного бессилия и еще большего непонимания происходящего.

Тем временем сэр Аристайл свернул за угол и увидел королевский плащ в конце проулка. Рыцарь бежал невероятно быстро — даже Матиас едва мог угнаться за ним. Однако никто не способен нестись быстрее восьмилетнего мальчишки, если ему по-настоящему припечет. Шустрому Антуану удалось выиграть несколько секунд форы (отчасти потому, что сэр Аристайл отвлекся, отбивая брошенные в него Матиасом дротики). Он даже успел еще раз повернуть за угол, выныривая в Аллею Три-Четыре — но тут сэр Аристайл все-таки нагнал его. Матиас Барток почти не отставал (чудовищное «почти!»), и булыжники мостовой натужно ворочались за ним вслед, ибо так сильно было давление его магии, — но и булыжники не успевали!

Много ли нужно мальчишке: один взмах меча, и алая парча капюшона разлезается под отточенным до бритвенной остроты лезвием, темноволосая вихрастая голова летит в сторону, а трон Гвинаны оказывается свободен… о, дети, дети, заложники в политических играх! О бедные честные рыцари, так легко падающие жертвой злых чар! О бедный плащ, который никто не потрудится зашить — в лучшем случае поместят в музей, как есть, грязным и окровавленным, в худшем и вовсе порежут на лоскуты и растаскают…