Древнеарийская философия том 1 и том 2

Отражающая инертность Мироздания тенденция к объединению бесповоротно привела к господству в экономике гигантских «монополий», могущих обеспечивать своё существование за счёт экономии на издержках, практически реализуемой в условиях завершившегося промышленного переворота. Будучи во многом следствием новых форм неэквивалентного обмена, навязанных обществу при помощи особенностей такого института почти любой современной кредитно-финансовой системы, как паразитический ссудный процент, подобная концентрация, уничтожая конкуренцию, не была следствием роста индивидуальности подавляющего большинства работающих.

Вытекающая из принципа градиента дурной бесконечности стандартизация объектов используемого уровня восходящей пирамиды закона синархии, усиленная эффектом неэквивалентного обмена, выразилась в монотонном характере труда. Лишённый по такой причине радости созидания труд почти каждого человека положил начало повсеместному распространению разочарования в принципах, в своё время легших в основу капиталистической общественной формации.

Эффект разочарования усиливался бесчеловечностью нового общественного строя по отношению к людям, выкинутым из жизни по любой причине. А, между тем, такая личная катастрофа не всегда происходила по их вине.

Дело в том, что присущая игнорирующему плановость капитализму стихийность развития не только открывала новые возможности агентам экономики, но и, причём куда чаще, как проявление ограниченности возможностей всего в Мироздании, делала их несостоятельными. Иначе говоря, к немалому удивлению человечества, прежде всего, как такое не казалось им на первый взгляд удивительным, для ярких творческих личностей выяснилось, что самая главная предоставляемая рынком возможность есть возможность прогореть.

Возникающее по такой причине чувство нестабильности, необеспеченности и неуверенности, дополненное прочими разочарованиями, и вызвало, начинания с конца XIX-ого в., прежде всего, во всех передовых в экономическом отношении странах, широкую волну культурного пессимизма. Характерные для буржуазии самоотверженность, чувство долга и тяга к порядку были девальвированы тягучим характером парламентского строя в принятии давно назревших решений.

Кризис либерализма совпал с кризисом науки. Век разума закончился, и люди увидели все язвы атомарного состава общества, пусть и обеспечивающего востребованную жизнью мобильность факторов производства, но не защищающего их в условиях кризисных состояний по причине отсутствия структур внеэкономического характера.

Все испытавшие описанный шок нации стремились преодолеть непрерывно растущий нигилизм не путём воссоздания условий эквивалентного обмена в обществе и его планового развития к приемлемым для всей нации целям, а экспансией во внешнюю среду, создавшей «империализм» на базе второй колониальной системы. Но, даже со временем поддержанные значительной военной силой, любые из таких попыток не увенчались, в конечном счёте, успехом.

Впрочем, поначалу такие являющиеся проявлением тиражирования дурной бесконечности шаги казались адекватным ответом на вызов времени. Резко проявившаяся в условиях быстро осуществляемого научно-технического прогресса неравномерность развития различных стран, а также воспоминания об экономическом эффекте создания колониальных систем в конце Средневековья, позволяли надеяться на неплохой результат.

Специфика новых условий проявилась в том, что, в отличие от прежних времён, вначале путём приобретения колоний решали не только задачу обеспечения сырьём метрополии, но и рынком сбыта производимой в ней продукции. Со временем стал практиковаться вынос в колонии производства, особенно грязного с экологической точки зрения.

Однако, как и прежние канувшие в лету времена, туземцы не особенно желали идти на контакты с колонизаторами. Несмотря на наличие у них пока ещё нетронутых богатств и незнания путей их рационального использования, обуславливающих выгодность первых контактов, они прекрасно понимали, что такое сотрудничество до добра не доведёт.

Чувство их не обмануло, и для преодоления собственных трудностей путём эксплуатации своих колоний и полуколоний передовые страны не стеснялись использовать давно списанные историей формы организации жизни. Цель оправдывала средства, и наравне с вновь широко распространённым рабством в колониях и широко организованной в рамках немалых регионов работорговлей, в полуколониях широко применялось взятие на откуп тех или иных доходов государства.

Разумеется, подобная бесцеремонность не могла не вызвать самую резкую ответную реакцию. И потому, не решив ни одного из накопленных ранее противоречий, данные шаги только создали новые трудности в развитии цивилизации.