Древнеарийская философия том 1 и том 2

Правда, теоретически кейнсианцы, по чьей рекомендации и создался обширный рынок государственных догов, признают, что долги государства вообще-то есть явление ненормальное. Они считают, что на их создание стоит лишь идти с целью стимулирования попавшей в трудное положение экономики, и погашать за счёт повышенных доходов бюджета, получаемых после преодоления кризиса за счёт роста уровня деловой активности и налогооблагаемой базы.

Однако, попытки реализации таких пожеланий на практике показали их утопичность, по крайней мере, в условиях самого широкого распространения практики кредитования под паразитический ссудный процент, разувавшего пузырь государственной задолженности. Своё веское слово, конечно же, сказало и то обстоятельство, что лишь чужие деньги берёшь на время, а свои отдаешь раз и навсегда.

В результате, реализация положений кейнсианства по выводу экономики из кризисного состояния путём увеличения расходов бюджета на практике неизменно давала негативные подобные эффекты. Со временем или почти сразу же на любом экономическом фоне неизменным спутником государственных финансов оказывался дефицит бюджета.

Впрочем, кейнсианцы предлагают не особенно кручиниться по такому поводу. Они учат, что бюджетный дефицит является благом, позволяющим не только функционировать и расширяться рынку обязательств Министерства финансов, но и даёт, если следовать изложенным ранее их рекомендациям, государству инструмент управления экономикой.

И стоит ли удивляться тому, что они предлагают вообще не кручиниться по поводу данной раковой опухоли? Если их послушать, то государственный долг, по крайней мере, пока его значительная часть не попала в руки иностранцев, вообще можно не замечать, ибо все граждане одной страны оказываются должными лишь самим себе³⁴.

Иначе говоря, с их точки зрения, с ним надо жить, не замечая его. В противном случае, предупреждают кейнсианцы, неприятностей не оберёшься, так как не только государство потеряет столь эффективный и гибкий, по их мнению, инструмент управления экономикой, но и рыночной системе придётся генерировать платежи, которые реальной пользы производству и обществу в смысле удовлетворения их повседневных потребностей ничего не дадут.

Защемление грыжи. Исходя из здравого смысла, можно ли сомневаться в том, что характерный для пирамид всеобщий обман и самоуспокоение немеющими никакого отношения к реальности иллюзиями не может длиться вечно. Отрыв спекулятивной надстройки от базиса реального сектора рано или поздно приводится к тому, что пузырь, потеряв всякую опору, начинает рушиться, негативно воздействуя на экономику, имевшую несчастье его породить.

Дело в том, что из-за ограниченности всего в Мироздании, рано или поздно, но неизменно приток новых покупателей в количестве достаточном для поддержания мыльных пузырей иссякает, а потом и вовсе прекращается. Именно в такие времена всем становится понятно, что на бирже ничего не производится, а только перераспределяется.

Вначале медленно понимающее истинную суть происходящего, но затем стремительно трезвеющее общество выходит из оцепенения наркотического сна, в котором его держали еврейские банкиры, ибо наглядно и недвусмысленно сама жизнь показывает, никакими финансовыми схемами производство товаров заменить невозможно. Правда, определённый положительный эффект от такой катастрофы имеется.

Дело в том, что ранее из-за провокаций мирового еврейства людям было очень трудно, точнее, почти невозможно доказать, что «потребители не могут ни есть, ни надевать на себя монеты и бумажные деньги»³⁵. Что поделаешь, ибо лишь в такой ситуации многим людям становится наконец-то понятно, для чего нужны деньги, и человечество ясно начинает понимать, что польза от денег наблюдается только тогда, когда «в процессе расходования денежного дохода домохозяйства выражают свой спрос на бесчисленное множество товаров и услуг»³⁶.

А, когда адекватного товарного предложения нет, то какой смысл в денежной массе. Есть её не станешь, а безналичные деньги, вдобавок, и как обои использовать невозможно.

И даже любое малейшее колебание в неустойчивом финансовом пузыре, не имеющем возможности его погашения, кроме своего разрушения, может быть доведено спекулянтами до внушающих опасность колебаний. Впрочем, и без общих трагических последствий ситуация для многих оказывается весьма болезненной, ибо рынок в таких спекулятивных колебаниях почти всегда разворачивается в обратную сторону после того, как бывает потеряна на то всякая надежда.