Древнеарийская философия том 1 и том 2

Собственно говоря, нельзя сказать, что позитивизм полностью противоречит древнеарийской философии. Он должен лишь быть дополнен здравым смыслом при поиске интересующих исследователя закономерностей.

Однако, именно о таком факте и тотально молчит глобальная синагога, почему, встав на позицию позитивизма, учёные оказываются игрушками в её руках. Их деятельность начинает заключаться в обосновании, пусть нередко и невольном, авторитетом науки любых происков финансового интернационала.

Особенно характерен данный подход для англо-американских научных школ. И неудивительно, что именно их достижения тайным мировым правительством преподносится нам сейчас как истина в последней инстанции.

Правда, многие стоящие на позиции позитивизма учёные осознают, пусть нередко и подсознательно, свою методологическую ущербность. Как следствие, они не пытаются строить общие теории, могущие предвосхитить столетия и оказаться зданием с цельным и окончательным планом, все части которого подчинены общему замыслу.

Подобные деятели науки возводят множество независимых одна от другой построек, сообщение между которыми затруднительно, а иногда и невозможно. И потому они не знают, «какова физическая реальность, лежащая за пределами математики»⁶², признавая лишь, что одним только «математическим знанием исчерпываются все наши знания относительно различных аспектов реальности»⁶³.

И в рамках сионистской науки они не в состоянии прояснить вопрос о том, «сколь реальна математика?»⁶⁴, и «реально ли физически то, что она утверждает относительно реального мира?»⁶⁵. Ведь, нравится ли такое кому-либо или же нет, но известно, что «математика отнюдь не обязательно говорит истину о реальном мире»⁶⁶.

Анализ методологии позитивизма свидетельствует, что «есть основания сомневаться относительно соответствия того, что говорит нам математика о реальности»⁶⁷. И потому нередко случается так, что относящиеся к ортодоксальной науке «учёные решают какую-то проблему, но»⁶⁸ получаемое ими«решение не единственно»⁶⁹.

Лишённые знаний древнеарийской философией, «пытаясь построить теорию, они хватаются за любой математический аппарат, который позволяет им продвинуться к желаемой цели»⁷⁰. И почти всегда «при этом они используют то, что есть под рукой, подобно тому, как человек, взяв топор вместо молотка, может выполнить какую-то работу достаточно хорошо»⁷¹.

Разумеется, подобный топор им может подложить и глобальная синагога, преследуя собственные меркантильные цели. Как следствие, особенно после обобщающих работ, очень часто получаются правдоподобные теории, опровергнуть которые затем бывает очень трудно со всеми вытекающими отсюда последствиями, в том числе и материальными.

Ярчайшим примером такого положения дел является противостояние правдоподобной теории Птолемея и истинной теории Коперника. В конечном счёте, что, правда, не удивительно с точки зрения древнеарийской философии, только «простота математической теории была единственным аргументом, который Коперник и Кеплер смогли привести в пользу гелиоцентрической системы по сравнению со старой геоцентрической системой Птолемея»⁷².

Однако, и после принятия научным миром той поры, теория Коперника ещё долго рассматривалась, как изящный математический приём, позволивший значительно упростить и сократить трудоёмкие вычисления, но вовсе не как отражение объективной реальности. И только к середине XVIII в. она смогла окончательно победить.

Один из приёмов управления. Описанная ситуация наглядно демонстрирует приём, называемый «сионистской наукой», опираясь на которую глобальная синагога устанавливается над народами нашей планеты невидимую власть. С её помощью мировое еврейство осуществляется разработку прикладного инструментария решения встающих перед человечеством задач, создавая нужный ему банк знаний, и интерпретируя их выгодным для себя способом.