Древнеарийская философия том 1 и том 2

И, всё же сионистов подобный оборот дела вовсе не останавливает. Деньги для них затмили всё, и они с привычной для себя наглостью заявляют об отсутствии альтернативы генетически изменённым продуктам, хотя она, как будет показано ниже, имеется, например, в виде того же наследия Трофима Денисовича Лысенко.

Безусловно, сделанное замечание вовсе не означает, что от молекулярной биологии не может быть никакой пользы. Если применять её адекватно, например, для анализа наследственности, а также в адекватных ей иных областях, о которых будет говориться в главе 3 при обсуждении нюансов здоровья человечества, то она будет очень даже полезной.

Бегство от реальности. Ухудшающееся положение дел в самых основаниях математики не могло не вызвать упадка духа у всех представителей ортодоксальной науки. И, действительно, «после многих столетий блистательных успехов математики в описании и предсказании физических явлений природы мысль о необходимости признать её не коллекцией алмазов, а собранием искусственных камней была тяжела для каждого, а особенно для тех, кто был ослеплён гордостью за свои собственные достижения»⁵¹.

И, по мере отрезвления, вставали и другие неприятные вопросы, на которые в пылу эйфории старались не обращать внимания. И ни на один из них не только не существовало ответа, но и вовсе было непонятно, где данный ответ может быть.

Например, было совершенно непонятно, «почему вообще математические формулы могут описывать явления природы и почему явления природы описываются столь абстрактными формулами квантовой механики?»⁵². Ведь, по мере своих успехов«каждый физик рано или поздно приходит к этим вопросам»⁵³, и, «может быть, Кеплер имел право себя об этом не спрашивать, но физика XXвека эти вопросы не перестают мучить»⁵⁴.

Под воздействием мучений у физиков пошатнулась сама их вера в возможность познания ими окружающего мира⁵⁵. И они вымолвили, что «мир очень сложен, и человеческий разум явно не в состоянии полностью постичь его»⁵⁶.

А ведь в своё время «современную науку неоднократно восхваляли за то, что, дав рациональные объяснения явлений природы, она исключила духов, дьяволов, демонов, мистические силы и анимизм»⁵⁷. Но, за всё пришлось платить, и «к этому необходимо добавить теперь, что, постепенно изгоняя физическое и интуитивное содержание, апеллирующее к нашему чувственному восприятию, наука исключила и материю»⁵⁸.

И потому сейчас «она имеет дело только с синтетическими и идеальными понятиями, такими, как поля и электроны, о которых единственно, что нам известно, это управляющие ими математические законы»⁵⁹. И, для того, чтобы наполнить подобные абстракции хоть каким-то содержанием, ортодоксальной науке, в отличие от рекомендаций древнеарийской философии в аналогичных ситуациях, вновь пришлось вспомнить о духах⁶⁰.

В результате, приверженцам современной науки «рассматривать материю как подлинно реальную становится всё труднее»⁶¹. И, хотя без интуитивного чувства реальности, позволяющего увидеть проблему изнутри, нет подлинной научной работы, именно отмеченного эффекта и добивается глобальная синагога.

Наука как инструмент контроля. Он позволяет ей продвигать в качестве философского обоснования научной деятельности «позитивизм», игнорирующий любые попытки проникновения в сущность изучаемого явления, и заключающийся в поиске любых достаточно приемлемых с точки зрения практики методов его описания. Подобное описание, найденное нередко второпях, конечно же, может быть очень далеко от действительно объективной реальности.