Древнее китайское проклятие

И я знаю ответ. Они здесь только для того, чтобы осложнить мне жизнь. Я даже не верю, что им нужна Василиса как продолжение их планов относительно экспансии. Я не верю, что они хотят положить конец вредной для них деятельности Древнего Старца. Я не верю, что они сбились с пути и появились здесь совершенно случайно.

Нет, они здесь только для того, чтобы осложнить мне жизнь.

Кисмет, как говорят персы.

— Неожиданные спасения, — пробормотал Гэндальф, чьи мысли текли в том же направлении, что и мои. — Нам нужно неожиданное спасение. В Арде я был большим специалистом по неожиданным спасениям, некоторые из них готовил годами. Знаешь ли ты, Серега, как трудно подготовить по-настоящему неожиданное спасение, сколько на это положено труда, сил и точного хронологического расчета?

— Не знаю, — сказал я. — А на этот случай ты ничего не припас?

— Увы, — в отчаянии развел руками Гэндальф.

Поскольку в правой руке Пыльного был меч, хазары расценили его жест как приглашение к драке, уважительно заулюлюкали и поперли в атаку.

Пыльный зарубил троих. Василиса проткнула мечом одного, особо настырного. Скольких я положил, не помню. Какой смысл вести точную статистику, если врагов все равно около пяти тысяч и бой просто не может закончиться в твою пользу?

Как описать следующие пятнадцать минут боя?

Мы рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили, и рубили…

Гэндальф выказывал виртуозное владение мечом, демонстрировал хазарам старые финты из Арды и на ходу выдумывал новые. Меня спасали только мои габариты, физическая сила и тот факт, что руки мои были длиннее рук любого отдельно взятого хазара. Вот и все. Изредка в схватку вступала Василиса, но на ее долю доставалось немного. Как истинные мужчины, основной труд мы взяли на себя.

Однако с самого начала мы знали, что все это бесполезно, и тот факт, что мы продержались так долго, лишь говорит о нашем ослином упрямстве и ни о чем другом. Надежды на спасение не было.

«Так как же вы выбрались?» — спросишь ты.

Если бы я хотел над тобой подшутить и специально выдумал эту историю, то ответил бы так:

«Никак не выбрались. Убили нас всех к Бегемотовой матери».

Но это неправда. Потому что ничего я не выдумывал и битва с хазарами действительно имела место.

С неба вдруг полыхнуло огнем. Полыхнуло хорошо, получше, чем это получилось у Гэндальфа. В три мощные огненные струи.

Хазары, те, что не обуглились, завизжали и в спешном порядке принялись выполнять маневр, в любой армии называемый «вынужденным отступлением на заранее подготовленные позиции», при этом ежесекундно поминая шайтана и чью-то мать. Я отметил, что даже хазары предпочитают ругаться по-русски.

Струи переместились с таким расчетом, чтобы зацепить отступающих хазар, но не сильно, что только придавало хазарам скорости, и у нас появилось время, чтобы задрать голову и посмотреть на мастера по неожиданным опасениям. Задрав голову, был удивлен даже я. Что уж тут говорить о Гэндальфе и Василисе, для которых само существование такого объекта в настоящем времени было сюрпризом.

Минут через десять местность полностью очистилась от живых представителей хазарского национального большинства, наш спаситель выключил огнеметы и, тяжело махая крыльями, совершил посадку.

— Ты вовремя, — сказал я.

— Спешили мы, — попыталась оправдаться средняя голова Змея Горыныча.

— Не ожидал, — радовался я.

— Должок за мной числился, — отвечала средняя голова. — И тебе должок, и хазарам. Не люблю я в должниках ходить.

— Никто не любит, — согласился я.

— И то верно, — сказала правая. — Даже не знаю, как с тобой быть.

— Все решено уже, — сказала левая. — Заткнись и не мешай средней разговоры вести.

— Но братана-то он кончил.

— Да, — согласилась средняя. — Братана ты кончил, братан Сергей.

— Так получилось, — вздохнул я. — Я, между прочим, тебе ничего не обещал. И вообще, ты тут ни при чем. У тебя фальшивый сундук был.

— Знаю, — сказала средняя голова. — Не доверял даже мне, паршивец бессмертный. В принципе, правильно делал, что не доверял.

— Nobody is perfect1 — мудро промолвил я.

— Your truth. But the brother such has deserved2.

— Ты говоришь по-английски? — удивился я.

— Как видишь, — сказал он. — Вояки из разных стран обогатили наши познания.

— И то правда. — Так что делать будем?

— А ничего делать не будем, — сказала средняя голова. — То, что у тебя с братом вышло, это твои личные дела. А ты мне помочь хотел, чтоб богатыри меня не доставали. Мог ведь меня убить, а не убил. Почему?

— Ты тоже богатырей убить мог, — сказал я. — И не убил.

— Я — это одно дело, — заявила средняя голова. — Змей Горыныч — существо мифическое, а ты всего лишь человек. Я от вас, людей, привык только плохого ожидать, так что ты меня удивил.

— А ты меня.

— Да? Это когда же?

— Только что, — сказал я. — Что это на тебя нашло? С чего вдруг работодателей своих истреблять стал?