Древнее сказание

Старик рукою махнул в ответ на эти слова.

— Что ты, что ты! — сказал он. — Желать да брать очень легко, но что дать взамен? У нас теперь запасы небольшие.

— Ну, мех да янтарь должен же быть у вас; море у вас под руками; а в земле вашей разве его мало?…

Виш молчал, дожидаясь возвращения своих сыновей. Вскоре оба появились в дверях: один из них нес большой мешок, другой вязку кож и разных мехов. Когда сыновья Виша разложили принесенное на земле, немец начал вынимать из мешка куски янтаря, большие комки земли, светящиеся местами. Глаза Хенго блестели; он внимательно осматривал каждый комок земли, каждую грудку янтаря: некоторые куски отливали прелестным желтым цветом, другие казались окаменевшею жидкостью… Меха были великолепны. Хенго щипал их пальцами, ни один волосок не остался у него в руках.

Виш и Хенго начали торговаться молча, без слов. Хенго откладывал в сторону янтарь и меха, которые ему хотелось получить взамен за свои металлы; старый Виш отбрасывал, чего не хотел дать в обмен. Несколько раз они пересчитывали кожи и то, что лежало на скамьях, весили в руках куски янтаря, прибавляли, убавляли… То один, то другой выражал неудовольствие… То Виш что-нибудь прибавит или отложит в сторону, то Хенго возьмет кольцо со скамьи или кусок янтаря прибавит к ранее отложенным. Иногда оба задумывались: казалось тогда, что обмен не совершится, что между ними не будет согласия. Хенго делал вид, что свои вещи укладывает в сумки, а парни, по приказанию Виша, убирали кожи… Наконец, Хенго протянул руку, а старый Виш ударил по ней своею рукою. Сделка увенчалась успехом. Виш пересчитал приобретенный товар и сейчас же разделил его среди всеобщего восторга. Сыновья кланялись ему в ноги, женщины смеялись от радости… Немец складывал кожи, связывал их и укладывал янтарь.

Хенго совсем выбился из сил за этой работою: он напился воды и присел на скамью…

— Ну вот, смотри, — сказал хозяин, — сколько мы тебе дали, а взамен, что мы получили! В две руки все спрячешь! Почему это все ваше так дорого, а наше — дешево?

Хенго улыбнулся.

— Во-первых, — начал он объяснять, — я жизнь подвергал немалой опасности, пробираясь к вам с моим товаром. Не легко путешествовать! А то, что я вожу с собой, этого земля не дает и люди не делают, а только одни духи, живущие в пещерах… Они похожи на крошечных людей… За этим металлом они должны входить в самую глубь земли… Немало земли потопчешь, пока вымолишь у них хоть немного этих вещей… Не день и не два, но целые месяцы и годы едешь к ним… да! Каждый день жизнь в опасности: дикие звери, да и чужие люди, всегда готовые обокрасть путешественника, — это ведь не шутки! Хотя и знаешь все реки, овраги и горы, но не раз заблудишься… Иногда есть нечего, а часто и отдохнуть негде… Хорошо и то, что жизнь сохранишь! И что же тут удивительного, что за малый кусок металла много берешь. Для вас лес и дикий зверь — это забава, янтарь море дает и земля рожает…

Виш молча слушал. Работники и сыновья его отошли в сторону; женщины болтали весело в соседней избе, одна только Дива, красавица, дочь Виша, не принимала в общей радости никакого участия: она стояла в полуоткрытых дверях и прислушивалась к общему говору.

Виш говорил тихо, Хенго ловил его слова на лету.

— А если так трудно и опасно развозить товары, — сказал Виш, — так зачем ездить? У тебя должна же быть земля и хижина?

Хенго нахмурил брови.

— А ты зачем ходишь на охоту, зная, что звери свирепы и дики? — возразил он Вишу. — Значит, уж на роду так написано: человек не в силах переменить своей жизни. Я не гоняюсь за богатством, а за судьбою своей, которая заставляет идти все вперед. Целые народы откуда-то с востока приходили, оставляли свою землю, искали новой, а разве у них был недостаток в земле? Точно так и мой дух заставляет меня скитаться по белу свету.

— Во многих землях бывал? — спросил Виш. Хенго улыбнулся.

— В стольких землях, что и не упомню, из скольких рек воду пил, через сколько гор проходил; два моря видел… а языков, которые приходилось слышать, не сумел бы перечислить; а разных людей сколько?!

— Из всех народов, говорят, наших больше всего, — сказал Виш. — Поляне понимают и тех, которые по Одеру живут и по Лабе, и Поморцев, и Рап на Острове, Сербов и Хорватов тоже, и Моравцев вплоть до Дуная… и дальше. Кто их всех пересчитает! Наших больше, чем звезд на небе.

— Гм! — произнес Хенго. — И наших тоже довольно…

— А земли вдоволь, всем хватает, — продолжал Виш, не обращая внимания на слова Хенго. — Каждый у себя дома всегда найдет, что ему нужно: мать-землю под ногами, солнышко над головою, воду в реке, а хлеб в руках.

Хенго молчал.

— Хотя оно и так, — сказал он наконец, — а все ж одни на других нападают: кто с голода, кто с жадности, а часто и ради пленных, если в них недостаток…

— Это у вас так, — заметил старик. — Нам войны не надо, мы вовсе не любим ее. Наши боги любят мир, и мы тоже.

Эти слова не понравились немцу.

— А кто вас станет беспокоить? — спросил он. — Земли много, конца ей нет; лес — войти легко, но как выйти потом?…