Древнее сказание

Из двух дочерей та, которая стояла впереди всех, была так красива, что и среди самых прелестных женщин могла бы занять первое место. Лицо ее было белое и менее загорелое, чем у сестры: видно, она не была охотницей бегать по полям, а больше сидела дома за ткацким станком. Красавица широко открытыми большими голубыми глазами смотрела то на кольца и другие блестящие безделки, то на чужестранца, бросая по временам тревожные взгляды на своих сестер и братьев. Но она не приходила в восторг от этих игрушек. Со сложенными на груди руками, она смелее всех заглядывала рыжему немцу в его бегающие глазки. На белой рубахе, на груди красавицы, красовались янтарные бусы, к которым были примешаны куски синего и красного вещества, имевшие форму больших зерен. На волосах весело зеленел свежий венок. На лицах других женщин блуждали веселые детские улыбки, а ее лицо было печально, и глаза смотрели задумчиво. Среди других она казалась владычицею.

Хенго несколько раз бросал взгляд на нее. Красавица, покрасневши, отошла в сторону, но, оправившись немного, опять возвратилась на прежнее место. Немец взял со скамьи большое кольцо и, подержав немного у самого окна, чтобы все могли заметить его достоинства, подал красавице.

— Вот гостинец за гостеприимство, — сказал он, обращаясь к дочери Виша, которая, немного смутившись, гордо посмотрела на немца и отошла в сторону.

— Прими его, он тебе принесет счастье, — уговаривал Хенго.

Не отвечая ни слова, не протягивая руки за кольцом, дочь Виша оставила свое место и спряталась за другими. Отец посмотрел на нее, красавица встряхнула головою. Хенго предложил кольцо второй дочери Виша, которая, улыбаясь и покраснев до ушей, протянула к нему руку, закрытую передником, и с радостью приняла подарок. Сейчас же женщины и работники окружили ее, желая рассмотреть это чудо… Они бросились с кольцом в соседнюю избу — к матери… Слышен был шепот, сердитое ворчанье, но вскоре получившая подарок вышла оттуда с завернутым в самый кончик передника куском янтаря. Она посмотрела в глаза отцу, который кивнул головою, и кусок темного янтаря положила на скамью.

— Возьми это! — сказал Виш. — Нам не следует брать подарков за ночлег!

Хенго улыбнулся, внимательно осмотрел янтарь и опустил его в небольшой мешок, привязанный к кушаку под верхнею одеждою. Однако ж, прежде чем положить его туда, немец плюнул на него так ловко, что никто этого не заметил, — Хенго боялся, что янтарь заколдован.

Виш стоял молчаливый и угрюмый, положив меч на скамью… Мужчины шептались между собою, любуясь на топоры и ножи… По их глазам видно было, как охотно взяли бы они эти сокровища, но хозяин все еще молчал, а без его ведома и согласия в этом доме ничего не делалось. Он был главою и господином; никто здесь не смел иметь своей воли. Хенго, разложив все, что у него было, на скамье и на полу, смотрел с гордостью на окружающих.

Женщины вышли, одни только мужчины остались в избе… все молчали: вдруг глаза старика увидели что-то такое на скамье, чего ему еще ни разу не случалось видеть. Это был блестящий крестик с колечком… для ношения на груди. Он так странно светился и блестел, что обратил на себя внимание всех…

— А это что такое? — спросил Виш, показывая на крестик. Хенго, кажется, только теперь заметил, что вынул его из сумки

и старательно начал укладывать в мешок под платьем.

— А! Это, — сказал он, смутившись немного, — это знак… для людей другой веры — не вашей… он им счастье приносит…

— А нам не принес бы счастья? — спросил Виш.

Хенго не ответил ни слова. Полная тишина снова воцарилась в избе. Этот, так быстро спрятанный, таинственный знак занимал всех. О нем теперь думали. Немец зоркими глазами старался угадывать их мысли.

— Трудно устоять, — проговорил хозяин, — когда что-нибудь само в дом приходит, а в жизни может пригодиться. В былые времена у жрецов только да у жупанов можно было встретить такие вещи, а теперь и мы, кметы, волей- неволей должны их приобретать. Не возьмут девки, да и она отцовского дома не оставит, пока ей к венцу не прибавят блестящих колец и иголок.

Виш поманил рукою старшего сына и шепнул ему что-то на ухо… Сейчас же он и другой брат его вышли из избы. Виш сел на скамью и начал откладывать в сторону, что ему хотелось оставить для себя и для своих. Он отложил красивый меч, несколько топоров, молот, один, другой, ножницы, несколько колец, два ожерелья с блестками… Старик призадумался и начал считать, хватит ли для всех отложенных вещей.

Хенго, пользуясь удобною минутою, взял со скамьи пару железных наплечников и поднял их вверх.

— Вот это пригодилось бы старому Вишу, — сказал он, — да не только что пригодилось бы, но это ему и пристало.

— А мне на что? — спросил хозяин. — Разве, чтобы сыновья со мною вместе сложили в могилу… Воевать мне уж не придется, на то есть у меня взрослые парни, а дома на что?

— Ты сказал: "в могилу", — начал Хенго, — да хранят тебя боги долгие лета, но и в могилу взять это с собою не мешает… У вас ведь обычай такой, что на костер одевают оружие и лучшие одежды, как следует богатому кмету…