Древнее сказание

Радостные возгласы заглушили их. Все, до последнего человека, веселились и поздравляли Пяста. Мышки, как видно, заранее озаботившиеся приготовить для себя княжеский колпак с пером, подошли к новому властелину и отдали ему этот знак господства, а младший из чужеземцев, сделав над ним таинственный знак рукой, возложил его на седую голову старика.

Восклицания, крики, шум неслись отовсюду. Старик долго стоял посреди ликующих кметов, задумавшись.

— Вы видели все, — наконец произнес он, — что я и не желал власти и не гонялся за ней! Вы принудили меня взять ее и — что же делать? — я ее принимаю! Я всеми силами постараюсь воспользоваться ею так, чтобы она явилась источником общего спокойствия и порядка, чтобы она повсюду внесла справедливость; но если вы сами заставите меня быть суровым, — я буду неумолим и строг… Не забывайте: меня принудили сделаться князем, силой заставили княжить над вами!..

— Повелевай и господствуй! — раздались голоса со всех сторон. — Пусть будет по-твоему! Каждое твое слово должно исполняться!

Стибор, поклонясь в ноги князю, сказал:

— Мы только и просим — будь нам отцом, каким ты был для своих пчел!

Успокоившись несколько, кметы заметили, что у князя, вновь избранного, недостает меча. Стибор ему отдал свой, другой кмет подал Пясту белую, длинную палку.

Кметы обратились с просьбой к иноземным гостям, чтобы они благословили и меч и палку, на что те с охотой заявили согласие. При этом гости изображали руками какие-то знаки и что-то нашептывали. Кметы считали их пришедшими из-за моря колдунами.

Пяст долго еще, как бы испуганный тем, что с ним так внезапно случилось, не мог успокоиться; наконец обратился он к окружающим его старшинам со словами:

— Воля богов и ваша да совершатся! Вы избрали меня, вы и помогать мне обязаны!

Словно к родному отцу, все стремились подойти к старику, обнять его колени, хоть поближе взглянуть на него. Теперь его все упрекали, что будто бы, убегая в лес, он умышленно оставлял их сиротами. Первый раз Лешки и Мышки сошлись во взглядах, не спорили между собою, не завидовали друг другу.

Между тем Земко, которому кметы вернули свободу, прибежал к отцу, бросился целовать его ноги; а потом, вскочив на первую попавшуюся ему лошадь, помчался к матери с радостным известием.

Старуха-мать после отъезда мужа принялась за хозяйство, и прискакавший Земко застал ее за работой. Узнав от сына о всем происшедшем, она было сперва заплакала от радости, как ребенок, но тут же и опечалилась, вспомнив, что тихой, мирной их жизни пришел конец, что впереди предвидится жизнь, полная тревог и опасностей. Старуха обняла своего сына, прижала его к груди, и слезы ручьем полились из старческих глаз…

Час-другой веселились кметы; но время не ждало, нужно было думать, что предпринять или, вернее, осведомиться о намерениях Пяста, что он им делать прикажет.

— Прежде всего надо покончить с одним, — сказал Пяст, — у кого найдется хоть капля силы и мужества, тот пусть садится на лошадь. Пока страна не избавится от войны, важнее последней ничего быть не может. Итак, за дело, у кого силы есть! Пускай старшины соберут людей и приводят сюда!

Раздались крики:

— На лошадей!

Это было первое слово и первое повеление князя.

Пяст немедленно учредил свой совет из нескольких более опытных старшин, остальных назначил воеводами в разных частях полянской земли.

Кто-то предложил разрушенное жилище Пепелков снова восстановить, окружить забором и основать здесь замок, какой подобает князю.

— Нет, — возразил князь, — это место поганое… Я не хочу жить на месте, где воспоминания и развалины Хвостека могли бы встать преградой между вами и мною. Там будет мой град и мой замок, где первый раз победим врага… Пускай этот столб остается навеки, пускай он будет свидетельством, как гибнет несправедливость… Поганое это место! Да зарастет оно травой и гадким зельем!

Теперь уж Пяст не один, а в сопровождении дружины, не хотевшей ни на шаг отступить от него, вернулся в свою бедную хижину… Долго не смолкавшие крики раздавались вслед уезжавшему с городища князю…

Чужеземцы куда-то исчезли. Их всюду искали, но понапрасну, хотя и никто не заметил, как они удалились.

Когда князь со своей дружиною остановился у ворот, ведущих в его убогую хижину, жена его, все еще горько плакавшая, вышла ему навстречу. Пример прежних князей сильно ее тревожил, она опасалась и за судьбу своего мужа. Припав к его ногам, старуха громко рыдала.

— Милостивая княгиня! — обратился к ней Пяст. — Приготовь, что только есть у нас лучшего, расставляй столы!.. Не допустим почтивших меня своим выбором уйти из нашего дома голодными.

Между тем последнее легко могло бы случиться, если бы не окрестные кметы, явившиеся, как только прослышали об избрании Пяста, с дарами к его жене. Все знали, что новый князь небогат, и хотели ему помочь. Потому-то всего оказалось вдоволь.

Со всех сторон сбегавшиеся люди окружили хижину Пяста, приветствуя его веселыми криками и различными пожеланиями.