Читаем Древнеегипетская книга мертвых. Слово устремленного к Свету полностью

Следующее должно быть сказано, когда некто подходит к седьмому пилону:

«Одежда, окутывающая беспомощного, которая оплакивает и любит того, которого она покрывает». Имя её привратника — Сактиф.

VIII

Следующее должно быть сказано, когда некто подходит к восьмому пилону:

«Полыхающий огонь, неугасимый, с далеко достигающими языками пламени, неотразимый убийца, через который не следует проходить из-за страха перед его смертоносным нападением». Имя её привратника — Хут-таф.

IX

Следующее должно быть сказано, когда некто подходит к девятому пилону:

«Предводительница, владычица силы, которая дает покой сердца отпрыскам её повелителя. Обхват её талии — 350 лет, и она одета в зелёный полевой шпат Юга. Она связывает божественную форму и облекает беспомощного. Истребительница, государыня всех людей». Имя её привратника — Арисут-тасаф.

X

Следующее должно быть сказано, когда некто подходит к десятому пилону.

«Богиня громкого голоса, которая повергает её просителей в сетования, ужасная, которая приводит в ужас, которая сама при этом остается неустрашимой (неустрашенной)». Имя её привратника — Сахан-Вэр.

XI[21]

«Я проделал мой путь, я знаю тебя, я знаю твое имя, и я знаю имя той, которая внутри тебя: Та, которая всегда убивает, пожирает извергов огнём, владычица всякого пилона, госпожа, которая призывается в день Тьмы» — вот твоё имя. Она надзирает за пеленаниями беспомощных.

XII

«Я проделал мой путь, я знаю тебя, и я знаю твоё имя, и я знаю имя той, которая внутри тебя: Заклинательница твоих Двух Земель, уничтожающая огнём тех, кто приходит к тебе, повелительница духов, послушница слова твоего повелителя» — вот твоё имя. Она наблюдает за пеленанием беспомощных.

XIII

«Я проделал мой путь, я знаю тебя, и я знаю твоё имя, и я знаю имя той, которая внутри тебя: Осирис обхватывает её руками, и творит Хапи, чтобы излучать сияние (блеск) из его сокровенных мест» — вот твоё имя. Она надзирает за пеленанием беспомощного.

XIV

«Я проделал мой путь, я знаю тебя, и я знаю твоё имя, и я знаю имя той, которая внутри тебя: Владычица ночи, которая попирает Красных Демонов, которая содержит праздник бога Хаакера в день слушания грехов» — вот твоё имя. Она надзирает за пеленанием беспомощного.

XV[22]

«Изверг, с красными волосами и глазами, который появляется ночью и сковывает изверга в его логовище. Пусть её руки будут даны Спокойному Сердцу в его час, пусть она приблизится и выступит вперёд» — вот твоё имя. Она надзирает за пеленанием беспомощного.

XVI

«Ужасная, госпожа грозового ливня, разрушительница душ людей, пожирательница людских тел, повелительница, производительница и исполнительница убийства» — вот твоё имя. Она надзирает за пеленанием беспомощного.

XVII

«Разрубающая на куски в крови, Ахибит, госпожа волос» — вот твоё имя. Она надзирает за пеленанием беспомощного.

XVIII

«Любительница огня, пречистая, любящая резню, отрезающая головы, преданная, госпожа Великого Дома, убийца извергов вечерней порой» — вот твоё имя. Она надзирает за пеленанием беспомощного.

XIX

«Подательница света для жизни, пылающая весь день, госпожа силы и писаний самого бога Тота» — твоё имя. Она надзирает за пеленаниями Белого Дома.

XX

«Обитающая в пещере ее повелителя, её имя Одевающая, прячущая свои творения, завоевательница сердец, поглотительница их» — вот её имя. Она надзирает за пеленаниями Белого Дома.

XXI[23]

«Нож, который режет, когда его имя произносится, убийца тех, кто приближается к твоему пламени» — вот твоё имя. Она владеет сокровенными замыслами.

Славься, рек Гор, о двадцать первый пилон Спокойного Сердца (Осириса)!

Я проделал этот путь. Я знаю тебя. Я знаю твоё имя. Я знаю имя богини, которая охраняет тебя.

«Меч, который сечёт при произнесении его собственного имени, смердящий лик, опрокидывающая того, кто приближается к ее пламени» — вот твоё имя.

Ты хранишь сокровенные вещи мщения бога, ты сторожишь их.

Амам его (пилона) имя.

Он делает так, чтобы ясени не росли, ишану-акации не цвели, он препятствует обнаружению мели в горах.

Вожди (татау) этого пилона суть Семь Богов.

Тен, или Антт (Ат), — имя одного у двери.

Хотпмосе — имя другого там же.

Массап — имя ещё одного там.

Утара — имя ещё одного там.

Бок — имя другого там.

Ануп (Анубис) — это имя другого бога там же.

Я проделал этот путь.

Я есмь Мну-Хру (Мен-Гор?), мститель его отца, наследник его отца Онуфрия.

Я пришел. Я принес жертвы моему отцу Осирису.

Я отбросил всех его врагов.

Я прихожу ежедневно со словом правды, владыка верности государю, в доме моего отца Атума, владыки Гелиополя, Я, умерший (Осирис Ауф-Анх), чьё слово — истина в южном небе.

Я сделал то, что правильно для него, который делал правильно, я отпраздновал торжество Хакар для повелителя там.

Я действовал как руководитель торжеств.

Я давал пироги Владыкам Алтаря.

Я был руководителем умилостивительных жертвоприношений, пирогов, пива, быков, гусей, моему отцу Осирису — Онуфрию.

Я — защитник души-проявления (Ба), я заставил птицу Феникс появиться по моему слову.

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология