Древнееврейская музыка и пение [современная орфография]

Кроме этих, более или менее определенных, инструментов, в надписаниях псалмов находят еще много других названий древних инструментов: nechilath, в котором некоторые видят название инструмента, по своему звуку напоминавшего жужжание пчел т. е. свирели;— gittith, которое Калмет считает названием гефского инструмента из рода гитары или лиры, употребляемой ныне нищими;— alamoth, которое некоторые переводят каким-то музыкальным орудием — аламов;— higgajon и проч. Но эти названия так темны, что о них невозможно никакое суждение[190]. Рабби Абрагам, не затрудняющийся во многих случаях воображением дополнить недостающее в описании инструмента, сознался, что природа этих инструментов совершенно ему неизвестна. Вообще нужно сказать, что в надписаниях псалмов несправедливо видят указание на какие-либо частные инструменты. Если б надписания псалмов указывали частные инструменты; то всего скорее они должны были бы означать инструменты более употребительные в храме, между тем как здесь указываются такие инструменты, о которых нигде не упоминается в перечне храмовых инструментов, тогда как самые употребительные: невел и киннор в надписаниях псалмов не указываются. Очевидно, надписания псалмов указывают какие-то другие особенности при исполнении песни, а не инструменты. Даже надписание neghinoth не правдоподобно переводят общим именем струнных инструментов, потому что 1) струнные инструменты называются в псалмах minnim Пс. 150. 4.; 2) LXX переводят neghinoth чрез ψαλμος Пс. 77, 7; 3) псалмы повседневные, которые пелись исключительно с струнною музыкой, надписания neghinoth не имеют. Тоже нужно сказать и о духовых инструментах. Надписание machaloth Пс. 53 и 86 обыкновенно переводится на духовых инструментах только потому, что корень его chalal значить пробивать дыру, сверлить. Но во 1-х форма и пунктация этого слова не благоприятствуют такому толкованию; во 2-х соответствующее ему слово в эфиопском языке значит только песнь mahhlet; в 3-х LXX конечно по темноте этого слова не переводят его; в 4-х псалмы великих праздников, которые несомненно были сопровождаемы духовою музыкою, этого надписания не имеют, между тем для отличия от повседневной музыки струнной их необходимо было бы отличить указанием на духовой инструмент, если бы указания инструментов были в обычае при надписаниях.

III. Переходя к рассмотрению характера древнееврейской музыки и пения и способов их исполнения, мы должны признаться, что стоим в широкой области гипотез. Некоторые, относящиеся сюда, отдельные термины музыкальные, встречающиеся в Библии и уже для LXX толковников и, следовательно, для всего второго храма потерявшие свое значение, навсегда останутся темными иероглифами в истории древней музыки, как по своей отрывочности, так и по темноте своей этимологии. Значительное количество инструментов, указанное в Библии, расширяемое некоторыми еще далее, не только не облегчает, а скорее затрудняет разъяснение образа исполнения ветхозаветной песни. Здесь мы встречаем нечто совершенно противоположное тому, что представляет история древнегреческой музыки, о внутренних свойствах которой безошибочно можно судить по сохранившимся полным спискам древних нот, между тем как внешняя история музыки, касающаяся инструментов древних греков, известна весьма мало, и то благодаря случайным открытиям в Геркулануме и Помпее. Наоборот древнееврейская музыка достаточно разъясненная, при пособии археологии египетской, со стороны музыкальных инструментов, почти не имеет в своей истории средств для выяснения своего духа и внутреннего содержания. Оттого для объяснения мелодии древнееврейской музыки пользуются обыкновенно аналогиями греческой музыки, подобно тому как для объяснения древнееврейских инструментов обращаются к музыке египетской.