Древнеиндийские домашние обряды (обычаи)

Элементы практической полезности. В санскарах имеются также элементы, продиктованные здравым смыслом, [68] которые не были связаны с религиозной идеей и которые сохраняются, какие бы изменения не происходили в религиозной идеологии народа. На церемонии приглашали всех родственников и друзей. Радость выражали, украшая дома побегами, листьями, цветами, а также тем, что проходивший церемонию был одет в нарядные одежды. Во время обряда возвращения из дома учителя (самавартана) закончившему обучение (снатаке) дарили одежду, гирлянды, посох и другие предметы, нужные и удобные для домохозяина. Во время свадебной церемонии муж и жена надевали одежды и украшения в соответствии с их социальным статусом. Чтобы выразить общее веселье и для развлечения гостей играли на музыкальных инструментах.[10] [69]

5. Сансакры, совершаемые до рождения ребенка

Гарбхадхана (обряд, призванный обеспечить успешное зачатие)

Ведийский период. Родительские инстинкты выражены во многих ведийских гимнах, содержащих просьбы о детях (Ригведа, VII, 35, 10). Сыновья-герои считались наградой, посылаемой людям богами. В ведийский период развилась теория трех долгов[1] (Тайттирия-самхита, VI, 3, 10, 5). Произведение потомства считалось священной обязанностью каждого человека. Более того, в ведийских гимнах содержится множество сравнений и свидетельств, относящихся к тому, как следует приближаться к женщине с целью успешного зачатия (Атхарваведа, VI, 11). Таким образом, соответствующие представления и, возможно, простой ритуал в связи с зачатием существовали в ведийский период. Хотя процедура, принятая в гарбхадхане, должна была получить вид ритуальной церемонии до кодификации санскар в грихьясутрах, мы не имеем точной информации о ней в период до сутр. В ведийских гимнах, однако, нередко встречаются молитвы, имеющие целью успешное зачатие: «Пусть Вишну подготовит чрево, пусть Тваштар создаст облик, пусть Праджапати вольет и пусть Дхатар поместит зародыш. Помести зародыш, о Синивали, помести зародыш, о Сарасвати! Пусть два Ашвина, украшенные гирляндами голубых лотосов,[2] поместят твой зародыш» (Ригведа, X, 184). «Как ашваттха взобрался на шами,[3] произведено зарождение мужчины, это истинно обретение сына, это мы вносим в женщин. В самом деле, в мужчине возрастает семя, оно извергается в женщин. Это истинно обретение сына, так сказал Праджапати» (Атхарваведа, VI, 11, 1-2).[4] Стих «Атхарваведы» (XIV, 2, 31) содержит призыв к женщине взойти на ложе для зачатия: «Взойди на ложе с добрыми мыслями, роди потомство этому мужу». Описание совокупления также встречается в ведийской литературе до сутр (Ригведа, X, 85, 37; Брихадараньяка-упанишада, VI, 4).[5] Из приведенных свидетельств мы видим, что муж, приближаясь к жене и приглашая ее к зачатию, обращался к богам с молитвой об оплодотворении. Вполне возможно, что совершались еще какие-то церемонии, но мы о них ничего не знаем. Этот ритуал подробно не описывался, очевидно, потому, что первоначально представлял собой часть свадебной церемонии. [71]

Период сутр. Обряды гарбхадханы впервые систематически описываются в грихьясутрах. Согласно им, со времени свадьбы муж был обязан приходить к жене каждый месяц, когда она была ритуально чиста: после месячных. Но перед зачатием следовало соблюдать различные обеты в зависимости от того, каких именно сыновей хотели получить родители-брахманы: тех, кто сможет изучить лишь одну редакцию веды, кто изучит только вспомогательные ведийские дисциплины (веданги), кто изучит четыре веды и т.д. (Баудхаяна-грихьясутра, I, 7, 1-8).[6] После исполнения обета в качестве жертвы бросали в огонь вареную пищу. После этого чета готовилась к соединению. Жена украшала себя, а муж читал ведийские стихи, содержащие сравнение с сотворением мира и призывы к богам помочь жене в зачатии (Баудхаяна-грихьясутра, I, 7, 37-41).

После объятий и чтения ведийских стихов, в которых говорится о соединении мужских и женских сил, происходило собственно зачатие, сопровождаемое молитвами богу Пушану об излиянии семени. Затем муж прикасался к сердцу жены, наклоняясь над ее правым плечом, произнося: «О ты, чьи волосы хорошо причесаны! Твое сердце, что живет на небе, на луне — я его хорошо знаю, пусть оно знает меня. Пусть мы увидим сто осеней»[7] (Параскара, I, 12, 11).