Древнейшие корни современной России

Наказание было почти за шесть лет до защиты, но и это свидетельствует о буйном характере нашего соотечественника. Одновременно тома 6, 8, 9 и 10 изобилуют трудами по русской истории, общественно-экономическим вопросам и географии и материалами о наступательной деятельности Ломоносова против этих ученых, обвинениями в безграмотности и незнании русского языка и нашей древней истории. Ломоносов, по существу, своими действиями выразил подъем национального самосознания всего народа и не дал спокойной жизни этим ученым. Однако все равно вреда они принесли достаточно. Фактически он был первым, кто поднял голос в защиту нашего прошлого. Передовые европейские умы тогда услышали его. Например, немецкий философ, математик, физик, юрист, языковед Готфрид Вильгельм Лейбниц не считал возражения Ломоносова бредом, как это пытались преподнести итоги его дискуссий с Миллером. Он полагал – это была борьба за русскую историю. После дискуссии М. Ломоносов сам сел за работу над составлением учебника, который был издан в 1760 году под названием «Древняя Российская история от начала русского народа до кончины великого князя Ярослава Первого или до 1054 года». В сочинении он описал житие восьми первых великих князей с 864 до 1054 года. В дополнение к учебнику в 6-м томе ПСС можно найти составленную им родословную Рюриковичей (С. 188–209).

Он первым выступил в защиту славянского происхождения государственности и обоснованно полагал, что варяги – это полабские славяне, которые проживали на южном побережье Балтийского моря. Когда он учился в городе Фрайбурге в Германии, там еще можно было слышать славянскую речь, так как еще не все славяне на тот период были онемечены. Вот откуда и пришел Рюрик со своею дружиною, которые были по своему происхождению балтийскими славянами, но в народе получили название «варяги». Вся его дружина свободно владела славянским языком. Надо отметить, что и среди немецких ученых были и такие, которые не только поддержали Ломоносова, но и развили его критические замечания. Среди них отмечают Эверса. Он разработал концепцию поиска русов при Русском море, нежели при – Варяжском, и изыскал материалы в ее доказательство. Хотя его убедительные доводы не были использованы наукой, но впоследствии они постоянно использовались в борьбе с норманнистами. П. Н. Милюков о нем говорил, что если Шлецер был немцем и работал на Германию, то Эверс, будучи немцем, работал для России и являлся в полной мере русским ученым.

Норманнистов не смущает и то, что все исследователи так и не нашли в словах славян шведских корней, а вот в словах скандинавских народов изобилуют славянские корни. Новгородцы имели на себе какое-то варяжское влияние в своей широкой торговой предприимчивости, в смелости и отваге, в свободных муниципальных учреждениях, но все эти черты не доказывают скандинавского влияния, оно прежде всего сказалось бы в народном языке и в характере жителей. Ни в одном случае историки не видят следов внеславянского окружения. Новгородское наречие оказывается наиболее древним и чистым; в нем мы не найдем ни одного немецкого или скандинавского слова или географического названия. Этого не могло бы случиться, если бы пришлые варяги по образу жизни, языку и культуре не были бы одного корня с местными жителями.

Следует добавить и то, что историки не нашли иностранных терминов при строительстве городов Ладоги и Новгорода, хотя в таких случаях нововведения сопровождались бы ими. На протяжении ушедшего века норманнизм все более обнажал свою политическую сущность, используя ее как антирусскую доктрину. Показателен один пример: на международном конгрессе историков в Стокгольме в 1960 году ведущий теоретик этого направления А. Стендер-Петерсен заявил, что норманнизм как научное построение умер, так как все его аргументы разбиты, опровергнуты, но надо подумать о создании нового направления – неонорманнизма.

Я не ставлю целью подробно останавливаться на этом вопросе, так как эта тема постоянно исследуется. Остановился только для того, чтобы читатель понимал, как трудно дойти до истины. Секрет данной теории возник в подходе толкования первых записей наших летописей.

Заслуживают внимания высказывания И. Е. Забелина по этому вопросу, где он говорил, что психологической основой норманнского учения, которое отводит германскому племени руководящую роль в древнейшей русской истории, служит недоверие русского общества самому к себе, сомнение в своих способностях устраивать жизнь своей страны. Такого рода сомнение присуще многим русским людям, которое связано с подорванным чувством национального духовного достоинства.

Достоинство народа имеет своим источником духовные начала как первооснову его природных свойств. Чувство национального достоинства возникает в душе отдельного человека – этого маленького цветка на древе народной жизни – из сознания причастности его народа к вечному духу. Человек, лишенный национального достоинства, утверждает этим непричастность своего народа к духовным началам его жизни.