Древнерусская литература. Библиотека русской классики. Том 1

Отрок же долго был в ужасе и убедился, что тот умер. И снял с него дорогие одежды, и всю сбрую с коней, и одел его в свои смиренные одежды, выкопал могилу и предал его погребению со слезами, и ночь ту спал у могилы его. Тимофей же явился ему во сне у своей могилы и благодарил его: «Так как благодаря тебе принял я от Бога прощение грехов своих, то возьми моих коней со всем, что есть на них, за труды свои и иди отсюда на Русь, и поминай меня до конца своей жизни в молитвах, и милостыню и прощение твори».

Отрок же утром попрощался с могилой его, взял обоих дорогих коней Тимофеевых со сбруей и нашел на них сумки большие, доверху насыпанные золотом, серебром и драгоценными камнями, сел на коня и поехал на Русь, радуясь и веселясь.

И приехал к Москве, и подробно рассказал то, что случилось с Тимофеем, великому московскому князю и митрополиту, и то, как он похоронил его и как видел во сне, и все, что привез, показал им. Князь же и митрополит дивились случившемуся, тому, как Тимофей покаянием и слезами очистился от грехов, и простились ему грехи его, и душа его была спасена и прославили Бога. Князь и митрополит все имение Тимофеево повелели отроку тому отдать. Еще к этому князь и земли в удел ему дал.

Эта повесть много лет была не записана, но в рассказах была известна людям. Я же слышал от многих эту историю и записал ее пользы ради всех читающих, чтобы не отчаивались согрешившие в спасении своем, но обращались к всемилостивому Богу с истинным покаянием; и отпущение грехов они получат, и сподобятся жизнь вечную принять, и в бесконечные времена на небе с преподобными будут царствовать. Аминь.

Повесть о Тимофее Владимирском Перевод М. Монина

То плачет человек, то в радости

смеется,

То презирает все, то от всего мятется.

Не больше в воздухе бывает перемен.

О коль он легкостью своей отягощен!

М. Ломоносов

1

Не посреди дубравы
Разбойник-Соловей —
Жил в городишке славном
Пресвитер Тимофей.
От сотворенья мира
Разврат, разлад и студ.
И порешили миром,
Что близок Страшный Суд.
И вот не жали жатвы,
Буянила Казань,
И устроял державу
Уж третий Иоанн.

Жил Тимофей чин-чином

И — как небес дары —
Имел жену и сына
И нищего дарил.
А время шло. Зимою
Закутал стогны снег,
И той порой немою
Открылося вполне,
Что пеленою снежной
Не скрыт, но обнажен
В своем обличье прежнем
Таинственный эон,
И ночью свод небесный
Захвачен, как трофей.
И трепетал над бездной
Пресвитер Тимофей…
Но, Боже, Боже правый!
Вдруг обмороком сна
Вплывает в церковь павой
Красавица. Она —
Дочь именитых граждан,
В узорочье, в мехах.
И сам не ведал, жажда ль,
Тоска ли, страсть ли, страх
В душе воздвигли брани.
И он подумал вдруг:
«Не дьявола ль избранье?
Его ли дело рук?»

А впрочем, все мешалось

В смутившейся душе,
И тщетны увещанья
Казалися уже.
Не исповедь — объятья.
Бежать. Проклясть. Ласкать.
Восторг. Признанья. Клятва.
И слезы, и тоска.

2