Древняя душа (СИ)

— Так кто вы, откуда? — я начала обрабатывать раны, и язык принялся привычно молоть сам по себе. — Кто такие Падшие, может, расскажешь?

— Тебе не понять.

И вновь, как ни странно, мне даже в голову не пришло обидеться — будто понимала, что оскорбить он не хотел.

— Мы — первые творения Отца. — Тихо продолжил голубоглазый, глядя в окно. — Нас называют Ангелами. — Он помрачнел. — Называли. Теперь будут именовать Падшими, или демонами.

— Так это было наказание? — я принялась обрабатывать рану на второй ноге. Кстати, ожоги уже намного лучше выглядели, потрясающая регенерация! — И за что? Чем вы так провинились?

— Я ослушался Его.

— Почему?

— К чему эти расспросы? — голубые глаза пытливо заглянули в мое лицо.

— Прости, не хотела обидеть. — Мои руки закончили бинтовать. — Теперь нужно обработать… — Я не договорила, вздрогнув из-за того, что пол снова зашатался, а вдалеке пронесся ровный гул. — Неужели опять?

— Нет, это закрылся разлом. — Мне показалось, он облегченно выдохнул. — Геенна получила свое. — Тихо пробормотал мужчина.

Я молча закончила обрабатывать раны, уложила его на мою постель и прикрыла одеялом. Сама посплю на одной кровати с Саром. Он, конечно, своими острыми коленками мне синяков наставит, но все заживет — как и раны незнакомца. По крайней мере, телесные вылечим. А вот что делать с душевными? Но об этом будем думать завтра. Сейчас глаза на ходу закрываются. Спать!

— Меня зовут Риэра, — спохватилась я.

— Люцифер, — прозвучало в ответ.

— Отец!

Я подскочила от громкого крика, полного непереносимой боли. Люцифер метался по кровати. Из груди мужчины рвались рыдания.

— Отец! — вновь взмолился он к кому-то неведомому.

И столько было в этом вопле всего — и раскаяния, и злости, и беспомощности, и любви, и упования на прощение, и ненависти, что я замерла, стоя у постели и глядя на него.

— Отец! — новый крик вывел меня из ступора. Присев на край кровати, я потрогала его лоб и облегченно выдохнула — не горячка, слава Богине! Просто дурной сон. У каждого свои страхи и беды, которые настигают, когда более всего уязвим — ночью, во сне.

— Ш-ш-ш, все хорошо, — я прижала его, подскочившего, дрожащего, к себе. Все наладится.

— Наладится. — Эхом повторил Люцифер. Голос был хриплым, он закашлялся.

— Сейчас принесу воды. — Я вышла из комнаты, а когда вернулась с полной кружкой, мужчина стоял у окна и яростно кромсал ножом свои прекрасные волосы. Длинные шелковые пряди одна за другой падали к его ногам. Ужасные шрамы на лопатках кровоточили из-за резких движений, покрывая его спину красными дорожками.

— Это лучше делать ножницами, — я достала их из шкафчика и подошла к нему. — Помочь?

— Да. — Он сел на стул, взяв у меня чашку и опустошив ее в два глотка.

— Очень красивые, — из моей груди вырвался вздох сожаления, — даже у женщин таких не видела. Не жалко?

— Нет. — На лице мужчины заходили желваки. — Из-за них все и началось!

— О чем ты?

— Красота ведет к гордыне.

— Это зависит от человека. — Я провела руками по искромсанным волосам. Люцифер вздрогнул, посмотрел в мое лицо и прорычал:

— Режь!

Глава 2 °Cемейные тайны

Алатара

Это Реольское виновато! Оно ударило в голову! Это все вино!

Так я уговаривала себя, расхаживая взад-вперед по спальне. Когда взгляд падал на постель, ноги начинали дрожать. Как же мне было хорошо, о Богиня! Никогда не чувствовала такого с Алатаром, а ведь была уверена, что у нас отличный секс! Но с Асатаром…

Что теперь делать? Он не дает мне прохода! Каждую секунду приходится опасаться, что младший брат мужа выскочит из-за угла и утащит то в темную комнату, то в кусты, то в погреб — ему все равно, где! Сопротивляться не получается, внутри все вспыхивает мгновенно, кровь вскипает, разум отключается, все мысли только о том огне, что бушует ниже пояса. Дракон может делать со мной все, что хочет, и это так сладко!

Я прокусила губу, вспомнив о горячих запретных ласках, и выбежала из комнаты. Служанки устремились за мной. Они все видели и понимали. Сколько пройдет времени, прежде чем об измене донесут Алатару? Что он будет делать, засомневавшись в моей верности?

Сейчас, правда, принц и внимания на супругу не обращает, ходит мрачный. Мне бы разговорить его, обласкать, помочь. Ведь так положено жене. Но не могу себя заставить, не получается, и все! Теперь он вызывает у меня только раздражение — и своим унылым видом, и тем, что постоянно вертится в постели, и громкими протяжными выдохами время от времени. С удовольствием спала бы в других покоях, но это разрешено только когда драконица на сносях — тогда нам вообще можно абсолютно все.

— Прочь! — рявкнула я на хихикающих служанок, что хвостиком вились за мной по коридору. Потупившись, они разбежались. И я тут же об этом пожалела, ведь едва осталась в одиночестве, как сильные руки обхватили талию и утащили за тяжелую портьеру.

— Соскучился безумно! — проурчал Асатар, сжимая меня так, что косточки хрустели.

— Отпусти! Нельзя! Да отстань же уже! — но чем сильнее отталкивала его, тем жарче разгоралось мое желание.

— Не хочешь? — он заглянул в мои глаза и расплылся в ухмылке. — Хочешь! Так же, как и я!