Древняя душа (СИ)

— Расслабься, сосредоточься на дыхании. Мысли уходят. Забудь о теле. Ты — разум, для тебя нет границ. Почувствуй мир. Ты энергия, вплетенная в ткань бытия. Коснись ее. Она везде. Ощути меня рядом. Иди сквозь тело, напрямик к разуму. Открой его… — Женщина вздрогнула и вскочила на ноги. — Агата!

Так странно, когда мать зовут по имени. В жизни я почти не слышу его. Отчим предпочитает ласкательные обращения, соседки то дорогушей, то подругой называют. Почему-то так сложилось. А ведь оно — неулыбчивое, строгое, немного чопорное, ей подходит.

— Что случилось, тетушка Ди? — голос матери звонче, чем сейчас, и обманчиво заботлив. Она тоже встала, медленно потянулась и, склонив голову, посмотрела на собеседницу. — Тебе не понравилось, что я залезла в твою голову? Почему? Ведь именно этому ты и хотела меня научить.

— Ты не имела права! — задыхаясь от гнева, выплюнула женщина. — Ты поплатишься, Агата!

Моя мать не ответила, подошла к окну и резко раздернула занавески. В комнату хлынул такой яркий свет, что они обе зажмурились, а я на мгновение ослепла, но не почувствовала ни боли из-за рези в глазах, ни слез на щеках, как обычно бывает в таких случаях.

— Что же это за правда такая, за которую поплатиться можно, а, тетушка Ди? — пропела молодая девушка, склонив голову набок. Сознание взбунтовалось, отказываясь признавать ровесницу моей матерью. — Уж не та ли, что вы предали Богиню, перешли служить Люциферу?

— Ты даже не представляешь, во что ввязалась! — рявкнула женщина и вылетела из комнаты, хлопнув дверью.

Следующей картинкой стала сцена в ванной — шикарной, кстати, не то что наша нынешняя, в которой и сидя с трудом помещаешься. Пришлось стыдливо отвести глаза, когда Агата сняла одежду и, закрепив длинные волосы пучком на затылке — в точности, как делаю и я, легла в уже набранную ванну. С губ сорвался стон удовольствия.

На стене висели халаты — даже на вид такие пушистые, что мне захотелось прижаться к ним щекой, как в Стамбуле. Вокруг на полочках стояли разноцветные флакончики и баночки. Девушка протянула руку и взяла один, с нарисованным зеленым яблоком. Но едва он с мягким чмоканьем открылся, в ванную вошла та самая женщина.

— Какого?.. — прошипела Агата, попытавшись прикрыться руками. — Выйди немедленно!

— Приказывать мне вздумала? — тетушка зло расхохоталась. — Считаешь, что все поняла? Плохая я теперь для тебя? Когда кормила-поила, хорошей была! Вопросов не задавала, когда новые платья получала!

— Потому что я была вам нужна! — Агата скривилась. — Ты не меня пестовала, а мое чрево! Чтобы оно выносило эту… — Пощечина заставила ее замолчать.

— Заткнись! Не смей об этом говорить!

Я вскрикнула — в воздухе сверкнул нож.

— Вырву твой поганый язык и собакам скормлю! — тетушка замахнулась, но девушка вскочила на ноги и схватила ее за запястье. Пара секунд борьбы почти что в тишине, и Агате удалось уронить женщину в ванну. Но та не унималась — увидев, что жертва уже подскочила к двери, она завизжала и, подхватив упавший на пол нож, вцепилась в ее волосы.

Агата резко развернулась, перехватила руку с ножом и попыталась оттолкнуть безумную тетку. Она сначала отступила, но потом резко бросилась вперед, и лезвие полоснуло по сгибу локтя моей матери, полилась кровь. Девушка закричала, с силой оттолкнула женщину, та снова рухнула в воду. Агата выхватила у нее нож и воткнула в грудь.

Вновь стало тихо. А потом воздух разорвали ужасные предсмертные хрипы. Моя мать отшатнулась, не сводя взгляда с умирающей тетки. Та вращала глазами и шарила вокруг руками с растопыренными скрюченными, словно когти, пальцами. Только сейчас узнала ее — эта была женщина, которую я видела, когда проводила ритуал в ванной. Ее глаза налились кровью, черный балахон раскрылся, обнажив нож, торчащий из впалой груди с высохшими мешочками грудей.

— Сама наказала себя! — прохрипела тетушка. — Отдаю эту ношу тебе! Неси теперь!

— Нет! — вскрикнула Агата, начав мотать головой. — Не принимаю, не принимаю! Слышишь, злобная карга?! Отказываюсь!

— Поздно, — женщина удовлетворенно взглянула на розовые разводы в воде. — Что кровью скреплено, то вовеки нерушимо будет! Узнаешь теперь! На своей шкуре узнаешь, дрянь! Пусть тебе душу проедает он! Отныне, — костлявый палец ткнул в Агату, — ты — Мать сестер!

Я вынырнула из воспоминаний матери, потому что она прервала связь, вынув руку из моей ладони и отойдя к окну. Видимо, и ей воспоминания дались нелегко — плечи подрагивали, словно она беззвучно рыдала.

— Прости меня, мама. — Прошептала я.

— Атапи, на это нет времени. — Голос был безжизненным, сухим и тихим. — Диана, которая умерла от моей руки, передала свое проклятие мне. Теперь Люцифер требовал от меня то же, что и от нее. — Что именно?

— Открыть ему Врата на землю.

— И ты согласилась?! — я задохнулась от ужаса. — То есть мне суждено открыть ему портал?! Этому не бывать!!!