Древняя душа

Площадь. Как много народу! Разве сегодня какой-то праздник? Почему все они собрались здесь? Что происходит? Я прошла сквозь толпу, которая не замечала меня. Все тянули шеи, пытаясь разглядеть что-то у стен тюрьмы. Пришлось как следует поработать локтями, чтобы пробиться в первые ряды.

Сначала мой взгляд уперся в деревянный помост. Такие раньше сооружали для убийства приговоренных к смерти преступников, но мой отец, когда унаследовал престол от отца, отменил смертную казнь, за что получил от народа прозвище Милосердный.

Именно он, Аконт Милосердный, бывший правитель, стоял на этом помосте, привязанный к столбу. Простая белая рубаха, не заправленная в черные брюки, была порвана и залита кровью. Лицо почернело от побоев. Глаза затекли настолько, что он, скорее всего, ничего не видел.

И слава Богине, потому что рядом, у других столбов стояли остальные – мои растрепанные и заплаканные сестры в серых рубахах до колена, перепуганный рыдающий Кассий, и стиснувшая зубы мать, смотрящая вперед безумными глазами. Даже самая маленькая, моя неуклюжая картавая малышка была здесь! Что происходит?!

Взгляд матери уперся в меня, и в нем полыхнула ненависть. Она ударила в грудь, словно Кассия с размаху толкнула руками. Я отшатнулась, но отступать было некуда – сзади напирала толпа. Материнская злоба заставила прижаться спиной к людям, не в силах отвести от нее глаз.

– Вот она! – истошно завопила бывшая королева. – Ловите, держите мерзавку! Ее вина во всем! Всю семью извела! Кахары говорили, что погубит, погубит всех эта дрянь! Ловите, или сгинете, все сгинете!

Толпа загудела и разделилась на две части, отхлынув от меня, словно волны. Я оказалась в центре бушующего человеческого моря, в кольце кричащих людей с искаженными злобой лицами. Изрыгая проклятия, они двинулись на меня, тряся кулаками и призывая гнев Богини на мою голову. Но даже не это было самым страшным.

Громкие крики родных разорвали мое сердце в клочья. Повернув голову, я увидела объятые огнем фигуры, которые бились в агонии.

– Это твоя вина, – раздался над ухом вкрадчивый голос. – Ты во всем виновата, моя Касик! – руки Деметрия стиснули талию, выдавив из меня весь воздух. – Смотри внимательно и запоминай – до конца жизни ты будешь видеть это в кошмарах! Не смей закрывать глаза! Смотри!

Мой крик слился с воплями родных, которые превратились в факелы, и…

Я проснулась. Потолок. Одежда вся мокрая. Протяжный выдох. Сон. Всего лишь сон, слава Богине!

Несколько минут прошли в полной тишине под звук дыхания. Когда оно выровнялось, нос уловил знакомый запах. Я повернула голову. На подушке лежал большой белый цветок – тот самый, что Кассия использует при бессоннице. А вот и еще один, и еще, и еще! Да я буквально завалена сонными цветами!

– Гаян!.. – сорвалось с губ.

Он обложил меня ими, чтобы спала подольше, видимо! Но из-за кошмара я половину пороняла на пол – вон сколько их вокруг кровати валяется, и проснулась из-за этого! Мерзавец!

Последние события, что вспомнились так резко, что меня подкинуло на постели, замелькали перед глазами. Лия с безучастным взглядом – она даже плакать не могла уже, лишь лежала под одеялом, свернувшись клубком.

Гаян, доложивший о прилете Деметрия. Этот монстр с бокалом вина – словно крови – в руке. Ненависть, что поднялась внутри, затмив все доводы рассудка, и заставила высказать ему прямо в лицо все, что накопилось на душе.

Помню, как он начал расстегивать крючки на платье, чтобы, вероятно, изнасиловать и меня тоже. Я оттолкнула его, потом Гаян сжал мою талию, в нос ударил резкий запах. Он усыпил меня, ублюдок! Но зачем?

Я встала с кровати. Все кружилось. На столике у окна стоял графин с водой и стаканы. Наполнив один, я подошла к окну и ахнула – это же не территория дворца! На горизонте горы! Как давно он меня тут держит? Я понюхала воду – вдруг этот гад и туда что-то подлил – и вздрогнула, услышав мужской голос.

– Можешь пить без опасений.

– Как ты посмел такое сотворить?! – полыхнув, я выплеснула воду ему в лицо.

– А что мне нужно было делать? – он усмехнулся. – Позволить этому гаду изнасиловать тебя на моих глазах? Смотреть, как Деметрий убивает тебя? Рвет в клочья твою душу? Придумывает для жены все более и более изощренные пытки? Уничтожает тебя?!

– Деметрий все равно станет моим мужем. – Тихо ответила я. – Мне не уйти от судьбы. Жизни моих родных зависят от этого. Иначе мерзавец… – договорить удалось с трудом, – сожжет их живьем!

– Риэра, – кажется, мужчине слова тоже давались нелегко, – он это уже сделал.

– Нет! – ахнула я. Перед глазами встали бьющиеся в агонии факелы – семь больших и один маленький. – Гаян! Это же был всего лишь сон! Скажи, что ты шутишь! Или… зачем ты так со мной? Как можешь такое говорить?! Гаян, умоляю! Да не молчи же, ублюдок!!! – я бросилась на него с кулаками.

– Прости, любимая. Прошла неделя с казни. – Он прижал меня к себе. – Уже ничего не изменишь, это произошло. Я не мог по-другому. Деметрий уничтожил бы твою душу. Ты стала бы Аяной!