Древняя Греция

– Об этом я узнал по пути во дворец и даже встретил похоронную процессию с телом моего предшественника, – молвил Пелопс, потупившись.

– И это тебя не остановило?

– Нет! Я не суеверен. Да и от судьбы все равно не уйдешь.

– Тогда слушай! Путь наш будет лежать через всю Апию, от моего дворца до алтаря Посейдона, близ Эфиры. Если придешь первым, получишь руку Гипподамии и мое царство. В противном же случае бесславным уйдешь в аид!

– Принимаю твои условия, – произнес Пелопс твердо.

Прошла ночь, и едва показалась на небе розоперстая Эос, как Пелопс первым взошел на колесницу и погнал коней во весь опор. В облаке пыли скрылась Пиза с ее строениями. Медные ободья колес гремели по камням, высекая огонь. Колесницу подбрасывало на ухабах, и стоявшего на ней трясло так, что он едва удерживался на ногах. Кони встряхивали гривами, и с их морд падали хлопья пены.

Прошло немало времени, когда сзади послышался грохот. Кони, подаренные Эномаю его отцом Аресом, неслись как вихрь. Ударил Пелопс своих коней хлыстом, но расстояние между колесницами продолжало сокращаться. Можно было уже видеть покрасневшее от напряжения лицо Эномая и копье, занесенное в его руке.

И вдруг задние колеса соскочили с оси, колесница опрокинулась, и Эномай вылетел вперед, как камень, брошенный из пращи.

Остановив коней, Пелопс сошел на землю и, качаясь как пьяный, подошел к трупу жестокого и коварного царя и поднял его на свою колесницу.

Горожане, увидев, что чужеземец возвращается живой, приветствовали его радостными возгласами. Эномай был ненавистен своему народу. Пелопс поспешил к покоям своей будущей супруги, которую он еще не видел. Однако его задержал поджидавший Миртил.

Поздравив победителя, Миртил поднес к его лицу кусок воска.

– Вот моя хитрость! – торжествующе произнес китиец. – Я закрепил оси колес воском, и они отлетели. Принеси жертву сыну Аполлона Аристею, давшему смертным воск и мед.

– Я принесу жертвы самому Аполлону и всем другим богам, сохранившим мне жизнь. Ты же отблагодари Ату, сброшенную Зевсом с Олимпа за обман.

Пелопс обращается к Посейдону с просьбой о помощи в состязании с Эномаем (роспись на сосуде)

В тоне, которым Пелопс произнес эти слова, звучало раздражение. Ведь часто те, кто готов воспользоваться предательством и обманом, самих предателей презирают.

– Ты прав! – отозвался Миртил невозмутимо. – Ата заслуживает гекатомбы. Ведь она сделала меня, простого конюха, владельцем половины Элиды, а вскоре, как мы договорились, я буду супругом Гипподамии. Сейчас ты с нею познакомишься.

С ненавистью взглянул Пелопс на Миртила и, отвернувшись, зашагал к покоям будущей супруги.

Глаза у Гипподамии покраснели от слез. Видимо, она уже знала о гибели отца, но ни единого укора не услышал Пелопс из уст девушки. Могла ли она оправдывать своего отца, губившего тех, кто хотел взять ее в жены. Только теперь, при виде супруги, Пелопс понял, что главной его наградой была не царская власть, а Гипподамия, девушка неземной красоты. И тем невыносимее была мысль, что он должен разделить ее с Миртилом. «Нет! Этого не будет! – решил Пелопс, и у него возник план, как избавиться от китийца. – Я отдам ему всю Элиду, а сам с Гипподамией вернусь в отцовский дом».

Однако Миртил от предложенного ему отказался.

– Это не по уговору, – возразил он. – Мы договорились на половину всего. Целое мне не нужно.

– Пусть будет так! – нашелся Пелопс. – Но сначала я должен вместе с невестой побывать у себя на родине, чтобы перенести ее через порог отцовского дома.

Миртил догадался, что, взяв с собой Гипподамию, Пелопс не вернется.

– Я отправлюсь с тобой! – сказал хитрец. – Ведь пока мы доберемся до твоего дома, придет мой срок, и я тоже перенесу Гипподамию через порог моего отцовского дома, он не так уж далеко от твоего.

Пелопс ничего не смог возразить и лишь с досады махнул рукой. Через несколько дней они отправились в путь. Пелопс вез Гипподамию на колеснице, давшей ему победу. Миртил скакал рядом на коне. Корабль, на котором Пелопс прибыл к берегам, стоял на том же месте, на якорях. Отправляясь в Пизу, Пелопс попросил кормчего подождать его десять дней на тот случай, если ему не удастся устроиться в этой стране.

– Ушел холостым, возвращаешься женатым! – пошутил по-дружески кормчий, приветствуя Пелопса. – И куда же поплывем теперь?

– Туда же, откуда отплыли! – ответил Пелопс, улыбаясь.

– А это кто с тобой? – спросил кормчий, показывая на поднимающегося по сходням Миртила. – Наверное, брат невесты?

Пелопс яростно хмыкнул что-то неопределенное.

На корабле Гипподамия уже не лила слез, с радостью приняв дар Афродиты, которого ее хотел лишить отец. Из уст Гипподамии Пелопс услышал, что было причиной нечестивого обращения Эномая с женихами: оракул предупредил царя, что он погибнет от руки зятя. Теперь уже Пелопс не чувствовал себя виноватым в убийстве отца супруги: ведь так было предрешено судьбой.