Древняя Греция

Сердца смертных подвластны жадности. Заставляет она забывать об утратах друзей и родных, ссориться из-за наследства. От Ахилла остались дивные доспехи работы Гефеста. Фетида завещала их тому, кто спасет тело сына от поругания. Труп Ахилла выносил Аякс, но Одиссей в это время отражал преследовавших троянцев, стремившихся овладеть телом убийцы Гектора. Решение спора между ними было предоставлено пленным троянцам. Ведь у них не было пристрастного отношения ни к Аяксу, ни к Одиссею. Пристрастной оказалась Афина, которая давно гневалась на Аякса, отвергавшего помощь богов. И внушила она Агамемнону и Менелаю, которым был поручен подсчет голосов, неверно сосчитать голоса судей, и доспехи достались Одиссею.

В ярости удалился Аякс в свой шатер, а ночью, когда весь лагерь был во власти Гипноса, он вышел с мечом в руках, чтобы отомстить Одиссею и сыновьям Атрея за бессовестный обман. Афина с высоты Олимпа видела все и наслала на Аякса безумие. Бросился герой на стадо быков и стал их крошить, полагая, что убивает ахейцев. Поразил он и пастухов. Но этого ему было мало. Он крепко связал оставшихся в живых быков и баранов и погнал их в свой шатер, воображая, что гонит пленных. В шатре, вооружившись бичом, он начал их стегать и радовался воплям.

Быка же, в котором он видел Одиссея, Аякс не трогал, надеясь подвергнуть его самым изощренным пыткам. В это время появилась Афина. Она спрашивает Аякса, насладился ли он кровью ахейцев и ушел ли от него Одиссей. Аякс, заливаясь безумным смехом, объясняет богине, что наказание хитрой лисы Одиссея впереди. Напрасно Афина делает вид, будто хочет защитить Одиссея и просит его не мучить, и лишь когда Аякс начинает яростно возражать, она, словно ему уступая, разрешает делать с Одиссеем что угодно.

Утром разум возвратился к Аяксу, и он увидел шатер, наполненный телами животных и залитый их кровью. Страшно стало герою при мысли, что уцелевшие недруги будут над ним потешаться, рассказывая, как он проявил храбрость в битве с бессловесными животными.

Чтобы избежать позора, Аякс устремляется к пустынному берегу моря и там бросается на меч. Агамемнон и Менелай, узнав о намерении Аякса их убить, долго не давали предать его тело земле. Хорошо, что у Одиссея хватило ума и изворотливости выступить на стороне тех, кто предлагал похоронить великого героя с подобающим ему почетом. Так рядом с погребальным холмом Ахилла и Патрокла появляется холм Аякса, второго по мощи из ахейских героев.

Филоктет и Неоптолем

Ты сойдешь на брег священный

С корабля, Неоптолем,

Чтоб на холм уединенный

Положить и меч, и шлем.

Василий Жуковский

Никак не могли взять Трою ахейцы даже после гибели ее великого защитника Гектора. Все попытки захватить город приступом отражались, а за городские стены троянцы не выходили. Неведомо, сколько бы лет еще стояла Троя, не будь пойман на горе Иде сын Приама Елен. Повздорил тот со своим братом Деифобом за ложе овдовевшей Елены. Досталось оно Деифобу, и Елен покинул город. Из зависти к счастливцу брату выдал он Одиссею тайну живучести Трои. Она может пасть лишь тогда, когда утратит свой палладий и когда прибудут к ахейцам сын Ахилла Неоптолем и Филоктет с отравленными стрелами Геракла.

Одиссей решил начать с Неоптолема и Филоктета. Неоптолем с матерью и дедом жил на острове Скиросе, где был рожден незадолго до того, как ахейцы пошли походом на Трою. Дед не хотел отпускать внука на войну. Но сам Неоптолем рвался в бой, мечтая стать таким же великим героем, как отец.

Одиссей передает Неоптолему оружие его отца Ахилла

Сложнее было привлечь на сторону ахейцев Филоктета[312]. Он уже десять лет страдал на безлюдном островке близ Лемноса, оставленный ахейцами по пути в Трою, так как его гноящаяся от укуса змеи рана внушала им отвращение.

Виновниками своих несчастий Филоктет справедливо считал Одиссея и Атридов. Зная это, Одиссей поручил переговоры с Филоктетом Неоптолему, выработав план насильственного захвата столь необходимого для победы над Троей героя.

С удивлением увидел страдалец незнакомого юношу и услышал звуки родной речи.

– Кто ты и откуда родом? – спросил он.

– С острова Скироса, – отозвался юноша. – Я сын Ахилла Неоптолем.

– О, сын близкого мне Ахилла! – воскликнул Филоктет. – Какими судьбами ты занесен на место моих мук?

– Я плыву из Илиона.

– Но ведь тебя не было среди нас, когда мы отправлялись в поход.

– Я явился позднее…

– И ты меня не знаешь? Ты не слышал обо мне?

– Нет! Я думал, здесь никого нет. Мы прибыли сюда за водой.

И рассказал Филоктет о том, что испытал, проснувшись на необитаемом острове, и с каким трудом добывал себе пищу, как должен был за ней ползти, волоча больную ногу, как высекал огонь ударами камня о камень.

– И всему этому виной Одиссей и Атриды, пусть их покарают боги Олимпа, – закончил Филоктет.

– Низость их изведал и я, – выдавил из себя Неоптолем, стараясь не глядеть собеседнику в глаза.