Читаем Древняя Греция полностью

Основные идеи и традиции этой элиты, касающиеся организации общин и надлежащего поведения каждого их члена – то есть система ценностей, – составили основные компоненты новых политических форм, возникавших в Греции. Социальные ценности элиты «темных веков» подчеркиваются в поэмах Гомера «Илиада» и «Одиссея». Греки заново овладели письменностью в результате контактов с цивилизациями Ближнего Востока, где ранее было развито алфавитное письмо. Где-то между 950 и 750 гг. до н. э. греки заимствовали финикийский алфавит для отображения звуков родного языка, существенно изменив его, добавив буквы, отображающие гласные звуки. Греческий вариант алфавита в итоге стал основой алфавита современного английского языка. Греки архаической эпохи (примерно 750–500 гг. до н. э.) быстро освоили вновь приобретенное умение для записи устных сказаний – прежде всего, двух эпических поэм Гомера. Эта устная поэзия, веками помогавшая передавать культурные ценности греков из поколения в поколение, испытала влияние ближневосточной традиции. Несмотря на древнее происхождение гомеровской поэзии, кодекс поведения, запечатленный в этих стихах, отражает ценности, принятые греческим обществом «темных веков» накануне становления системы городов-государств, основанной на гражданстве.

Ведущие герои поэм Гомера возглавляют элиту, и можно ожидать, что, состязаясь друг с другом, они будут следовать строгому кодексу чести. Они ведут жизнь воинов, и самым прославленным из них является несравненный Ахилл, герой «Илиады». Часть сюжета посвящена осаде греческим войском Трои, укрепленного города на северо-западе Малой Азии. Хотя принято считать, что троянцы были народом, отличным от греков, в самих поэмах нет определенного ответа на вопрос об этнической принадлежности троянцев. В описанной в «Илиаде» Троянской войне, которая, как полагали греки, случилась примерно за 400 лет до Гомера, Ахилл назван лучшим из греков, «храбрейшим ахейцем»[17], поскольку он «в речах вития и делатель дел знаменитый»[18]. Первостепенное значение, которое Ахилл придает словам и делам, связано с его славой (kleos), которую он может завоевать благодаря своему «совершенству» (лучший возможный перевод греческого слова aretē, имеющего много значений, иногда его переводят как «доблесть», «благородство» или «добродетель»). Как и все представители гомеровской знати, Ахилл страшится позора, который он испытает в глазах других, если перестанет соответствовать образцу совершенства, поскольку неудачи и проступки постыдны в глазах общества. Он жил – и умер – только с тем, чтобы всегда быть лучшим.

Совершенство – как достойная борьбы моральная ценность – также тесно связано с понятиями обязанности и долга. Самым настоятельным в кругу обязанностей элиты было требование, чтобы узы гостеприимства (xenia) уважались вне зависимости от ситуации. Так, в «Илиаде» грек Диомед, готовясь к поединку с вражеским воином Главком, узнает, что его дед некогда был гостем деда Главка, путешествуя в его землях. Этот давний акт гостеприимства устанавливал между людьми так называемые ксенические связи, делая их друзьями в силу акта гостеприимства, и отношения эти оставались значимыми для потомков, которые должны были уважать их даже в горячке битвы. А потому Диомед говорит:

С копьями ж нашими будем с тобой и в толпах расходиться.Множество здесь для меня и троян и союзников славных;Буду разить, кого бог приведет и кого я постигну.Множество здесь для тебя аргивян, поражай кого можешь[19].

Чтобы продемонстрировать свою добродетель в такой ситуации, эти воины обязаны уважать морально связующие обязательства, к появлению которых они сами не имели непосредственного отношения. В этом смысле идея превосходящего благородства являлась социальной ценностью, способствующей как конкуренции, так и сотрудничеству. То есть в условиях войны между людьми, не имеющими по отношению друг к другу никаких обязательств, доблестью было победить врагов и затмить друзей и соратников в умении побеждать. В случае же ксенических связей доблесть требовала даже от врагов оставить соперничество в битве и сотрудничать из уважения к моральным обязательствам, установленным членами их семейств.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?
100 дней в кровавом аду. Будапешт — «дунайский Сталинград»?

Зимой 1944/45 г. Красной Армии впервые в своей истории пришлось штурмовать крупный европейский город с миллионным населением — Будапешт.Этот штурм стал одним из самых продолжительных и кровопролитных сражений Второй мировой войны. Битва за венгерскую столицу, в результате которой из войны был выбит последний союзник Гитлера, длилась почти столько же, сколько бои в Сталинграде, а потери Красной Армии под Будапештом сопоставимы с потерями в Берлинской операции.С момента появления наших танков на окраинах венгерской столицы до завершения уличных боев прошло 102 дня. Для сравнения — Берлин был взят за две недели, а Вена — всего за шесть суток.Ожесточение боев и потери сторон при штурме Будапешта были так велики, что западные историки называют эту операцию «Сталинградом на берегах Дуная».Новая книга Андрея Васильченко — подробная хроника сражения, глубокий анализ соотношения сил и хода боевых действий. Впервые в отечественной литературе кровавый ад Будапешта, ставшего ареной беспощадной битвы на уничтожение, показан не только с советской стороны, но и со стороны противника.

Андрей Вячеславович Васильченко

История / Образование и наука