Древняя Греция. Книга для чтения

Наконец, Филипп и Клеандр оказались перед знакомой оградой, выбрали самое отдаленное от дома место и ловко и бесшумно перелезли через забор. Через несколько минут Филипп уже складывал в свой плащ стручки чечевицы, а Клеандр опустошал оливковые деревья. Когда они, нагруженные добычей, встретились в условленном месте в углу сада, Клеандр сказал, что было бы неплохо ознакомиться и с содержимым кладовой Дамофила или, во всяком случае, разведать обстановку. Оставив свою добычу близ стены так, чтобы ее можно было бы быстро перекинуть через ограду, если придется убегать, мальчики отправились на разведку. Прежде всего нужно было узнать, где находится работник, силач Ификл, а затем выяснить, чем занят старый раб Дамофила, стороживший сад.

Дамофил вместе с Ификлом оказались в старой кузнице. Оба отдыхали. Ификл, прислонив к стене тяжелый молот, сидел на коротком чурбане, Дамофил — на наковальне. Рядом зевал немой племянник Дамофила, подросток, обычно работавший у мехов. Дверь в кузницу была полуоткрыта. Дамофил и Ификл продолжали, видимо, недавно начатый разговор.

— Все народы живут своим трудом, работают, как пчелы, — говорил Дамофил, — одни спартанцы, как осы, живут грабежом и войной. Везде есть трудолюбивые ремесленники, искусные художники, ловкие торговцы, одни спартанцы всю жизнь проводят в постыдной праздности, которую они зовут свободой, занятые только военными и гимнастическими упражнениями. Среди них нет ни одного ремесленника, ни одного живописца, скульптора, архитектора, поэта. У них есть только солдаты.

— Однако спартанцы храбрее и сильнее всех других греческих народов, — возразил Ификл.

— Храбрее и сильнее! — засмеялся Дамофил. — Спартанцы давно уже были бы рабами персов, если бы не Фемистокл и афинские бедняки, служившие во флоте. Помни, что Платейская победа на суше была бы невозможна без морской победы афинян при Саламине.

— Все же, кажется мне, нельзя бранить все спартанские учреждения без исключения, как это делаешь ты, — заметил Ификл, — учти хотя бы то, что среди спартанцев нет безземельных, все они, по законам Ликурга, имеют наделы, которые никто у них не может ни купить, ни отобрать за долги.

— Зато можно отобрать у задолжавшего спартанца его долю урожая, — вскричал Дамофил. — Многие в Греции мечтают об этих спартанских земельных участках, которые нельзя ни купить, ни отнять. Однако все забывают, что и в Спарте богачи опутывают бедняков долгами и, хотя не могут отобрать землю в счет долга, прекрасно ухитряются отбирать урожай. Разве ты сам не знаешь, что многие спартанцы настолько опутаны долгами, что не могут вносить свою долю продуктов на общественные трапезы, а ведь известно, что тот, кто не может вносить свою долю в сисситии, лишается всех прав и преимуществ и перестает быть спартанцем. Разве таких мало?

— Да, это правда, — согласился Ификл, — но все же нельзя не похвалить их воспитания хотя бы за то, что оно позволяет растить смелых, сильных и выносливых людей.

— Не людей, а зверей, диких зверей, которые готовятся только к тому, чтобы убивать, грабить, насильничать. Может быть, нам самим доведется увидеть, как теперешние маленькие спартанские звереныши вырастут и, превратившись во взрослых зверей, растерзают всю Грецию.

Мальчики, притаившиеся у двери, по-разному отнеслись к разговору двух периэков. Филипп вслушивался внимательно в слова Дамофила, стараясь понять их, а Клеандр был занят размышлениями совсем другого рода.

— Где же сторож? — прошептал он и, когда они отползли от кузницы, добавил: — Пока этот старый болтун разглагольствует, неплохо скрутить сторожа и наведаться в кладовую. Только тихо и ждать моей команды.

Старик, раб Дамофила, дремал на плаще близ входа в кладовую. Мальчики навалились на старика, скрутили ему руки его же плащом и обрывок плаща засунули в рот.

— Теперь уже не закричит, — удовлетворенно сказал Клеандр. Открыть дверь для привычных к такого рода действиям ребят было делом одной минуты. Проникнув в кладовую, они некоторое время натыкались в темноте на какие-то глиняные сосуды. Но постепенно глаза их привыкли к темноте. Клеандр разыскал горшок с медом, Филипп, разгребая в углу кучу золы, натолкнулся на сосуд, в котором оказались серебряные монеты. Однако мальчики не обратили на них внимания. В этом не было ничего удивительного. Ведь в Спарте употреблялись только железные деньги. Это были длинные железные прутья, не имевшие почти никакой ценности. Над спартанскими деньгами смеялись во всех остальных государствах Греции. Чтобы перевезти самую незначительную сумму таких денег, приходилось запрягать упряжку волов. Мальчики никогда не видели серебряных монет, темнота же, царившая в кладовой, помешала им разглядеть вычеканенные на монетах диковинные изображения крылатых коней, дельфинов и богов.

В этот момент старику рабу удалось освободить рот, и он громко закричал. «Старикашка, наконец, подал голос, — хладнокровно заметил Клеандр, беря горшок с медом и пару хлебов, — пора удирать, нет никакого смысла здесь задерживаться».