Древняя Греция. Книга для чтения

Я отстал от своих спутников и попытался скрыться в одном из боковых переулков. Но они бросились за мной, спустили собак, успели забежать вперед и отрезали мне путь по переулку.

Я бежал быстрее своих преследователей, но они гнали меня к берегу, к гавани, где было очень много народу и где беглому рабу невозможно скрыться. Положение становилось безвыходным: мне не оставалось ничего другого, как нырнуть под воду. Выставив наружу конец тростниковой трубки, я мог дышать и долго находиться под водой. Я пробрался между судов и поплыл в открытое море. Я прекрасно плавал, и мне удалось незамеченным отплыть довольно далеко от берега. Там я увидел корабль, плывший на близлежащий остров Эвбею; подплыв к нему, я сказал, что моя лодка опрокинулась; мне поверили и отвезли на Эвбею, в город Карист.

К сожалению, в Каристе я никого не знал. У меня было с собой несколько драхм хозяйских денег. Я пришел к Евангелу, хозяину мастерской железных изделий. Имя этого человека было мне случайно известно. Я выдал себя за лидийца Кройса, ехавшего на родину, сказал, что потерпел кораблекрушение у берегов Аттики, и мне дали работу в кузнице, с которой я благодаря своей силе быстро освоился.

В мастерской кузнеца лучше всего жилось рабам, знавшим ремесло и имевшим собственный инструмент. Они жили отдельно, в своих хижинах, приходили на заре и, как только начинало темнеть, уходили. Хозяин платил им немного, но после ухода домой они прирабатывали у разных заказчиков. Некоторые из них копили деньги, чтобы выкупиться на волю. Хуже было положение свободных чернорабочих, не знавших ремесла, вроде меня.

Мы работали с утра до глубокой ночи только за обед и помещение. Хозяин, правда, обещал нам впоследствии выдать жалованье, но опытные люди смеялись над этим обещанием.

Но совсем плохо приходилось в мастерской простым рабам, не знавшим ремесла. По большей части это были мальчишки. Спать они могли только пять часов в сутки: весь день они ходили сонные, но когда нечаянно закрывали глаза во время работы, то получали оплеуху или удар тяжелым инструментом; иногда хозяин и его помощники кололи рабов булавками или обжигали горящей лучиной. За всякую провинность их беспощадно избивали мастера. Рабов заставляли делать однообразную, одуряющую работу; более тонкой работе мастера их не обучали, боясь, как бы мальчишки, научившись, не заняли их места. В эргастерии было, конечно, не так душно, как в шахте, но рабы в мастерской месяцами находились в полутемном помещении, не выходя на свежий воздух, и поэтому были бледны, как привидения.

Как вы знаете, я был очень силен; поэтому легко справлялся с работой и чувствовал себя неплохо. Больше всего ободряло меня то, что работал я поденно, ничем не был связан с хозяином и, как свободный человек, мог в любое время уйти, куда глаза глядят. Я уже успел сговориться с одним корабельщиком, что на следующий день отплыву с ним в Сарды; он назначил большие деньги за перевозку, но я поклялся выплатить эти деньги ему в течение полугода по приезде. Казалось, свобода была близка.

Но, очевидно, судьба меня еще преследовала. Вернувшись в мастерскую, я неожиданно застал там брата моего афинского хозяина, пришедшего за железными цепями для рабов. Разумеется, я уже до того принял все меры, чтобы меня нельзя было узнать. Всю жизнь я носил длинные волосы и бороду; теперь я наголо побрился, выбрил даже брови и стал походить на молодого египтянина. Заметив брата хозяина, я быстро прошмыгнул в эргастерии, где работали рабы, но на мою беду он сразу же узнал меня.

Мой новый хозяин, кузнец, больше всего боялся, как бы его не сочли укрывателем беглых рабов, поэтому он и еще несколько рабов окружили эргастерии. Мне не удалось вырваться из их рук; меня связали и отвезли назад в Афины.

Прежний хозяин, вопреки ожиданиям, отнесся ко мне милостиво. Я получил только двадцать ударов истрихидой. Так назывался большой бич, в который были вплетены заостренные косточки. После этих ударов я несколько дней пролежал на земле, обливаясь кровью; раны в некоторых местах нагноились, но в общем я оправился и мог продолжать работу. Однако хозяин предупредил, что в случае нового побега он заклеймит меня и замучит до смерти.

Конечно, надсмотрщиком он меня уже не назначил. Я должен был носить тяжелые мешки с породой. От этого к вечеру спина ныла, горела и болела. Казалось бы, меня можно было только жалеть, но есть немало злых и завистливых людей. В числе рабов были такие, которые завидовали тому, что я не работал в шахтах и что хозяин наказал меня за побег сравнительно мягко. Один из них рассказал мне по секрету, что решил бежать, что ему поможет один из окрестных жителей и корабельщик. Он предложил мне и еще нескольким рабам бежать вместе с ним. Я обрадовался, но оказалось, что все это было только ловушкой. В том месте, куда я бежал по его указанию, подстерегала засада, посланная хозяином, и меня взяли голыми руками. Остальные рабы, к их счастью, не могли уйти из шахты и не явились.