Древняя Греция. Книга для чтения

Нет сил описать все, что со мной проделали после этого. Прежде всего меня пытали. Меня подвесили на веревочную лестницу и стали выкручивать руки и ноги, требуя, чтобы я назвал рабов, которые собирались бежать вместе со мной; при этом мне переломили левую руку. В конце концов я сказал, что назову своих сообщников, но назвал как раз наиболее преданных хозяину доносчиков и негодяев; не знаю, поверили ли они, но пытку, наконец, прекратили. Затем меня били без конца плетью. При этом сам хозяин ударом кнута рассек мне лицо, как ножом. Затем явился клеймовщик с краской и иглами и поставил мне это клеймо на лоб. Не дожидаясь, пока я хоть сколько-нибудь оправлюсь от истязаний, мне дали молоток и отправили в забой. В шахте я в необыкновенных мучениях проработал полгода, почти не получая пищи; я сам не понимаю, как выжил.

Наконец, у меня созрел план нового побега — все равно терять было нечего. Когда я был надсмотрщиком, то видел, как поступали с ослабевшими и умиравшими рабами. С ними никто не хотел возиться, кормить их было тоже незачем, поэтому таких рабов сбрасывали живыми в ров за рудником, где лежали трупы уже умерших рабов. Я решил притвориться умирающим. Я расцарапал себе нёбо острым камнем; когда ко мне подошел надсмотрщик, я открыл рот и хлынула кровь, затем я упал на землю и, сколько он ни бил и ни топтал меня, я не вставал. Надсмотрщик доложил приказчику, они вдвоем подняли меня, понесли и швырнули с высоты в ров, на груду трупов.

Упал я на мягкое и потому не очень разбился. Долго я лежал среди зловонных трупов. Ночью я пополз к противоположному краю рва; я был слаб и несколько раз срывался вниз, но, наконец, вылез на поверхность земли. Я понимал, что мое положение почти безнадежно: всякий, нашедший раба с клеймом на лбу, возвратит его немедленно владельцу. Действительно, как ни тихо я пробирался, на полпути к Пирею мои шаги услышал какой-то прохожий и нагнал меня.

К счастью, это был Гирандес, сын Кройса, тот самый, который обещал мне помочь бежать. Он пришел в ужас, увидев, каким я стал, но не испугался преследований и не забыл дружбы к старому приятелю и земляку его отца. Он завязал мне лоб платком, чтобы не видно было клейма, в темноте отвел меня в свой дом, а затем с верным человеком отправил в Сарды.

И вот я перед вами. Три года провел я в прекрасной Элладе, в знаменитых Афинах, о которых слышал столько хорошего. Да будут они прокляты!»

Афинский рынок (Б. П. Селецкий)

На корабле убирали парус. Моряки забегали по палубе, закрепляя канаты. Весла опустились, и гребцы-рабы затянули унылую песню. Невысокий, богато одетый хиосский купец, стоявший опершись о борт, обернулся к своему соседу:

— Скоро Афины! Много там любителей хорошего вина, и мой товар придется им по сердцу. Я везу пятьдесят амфор отличного хиосского вина!

— Не такая уж необходимая вещь твое вино, — возразил его сосед, худощавый торговец с Понта, — кто станет его покупать? Два-три богача-аристократа! В Аттике хватает и своих виноградников! Вот мой товар действительно пойдет нарасхват. Я везу хлеб. Прошли те времена, когда Афинам хватало продуктов, производимых в Аттике. Теперь город полон рабов и метеков. Их больше, чем коренных граждан, и без привозных товаров город существовать не может.

— Это ты верно говоришь! — вмешался другой купец, судя по говору, коренной афинянин. — Афины стоят на берегу моря, а им не хватает даже своей рыбы. Я очень выгодно закупил партию соленой рыбы в Херсонесе Таврическом и уверен, что мой товар найдет в Аттике хороший сбыт.

Хиосец кивнул головой.

— Да, бедняки Аттики только и кормятся, что соленой и сушеной рыбой.

Вдали показался берег. На фоне высокой горы виднелись холмы, на одном из которых можно было различить очертания крепости. Афинский купец, указывая рукой в направлении берега, воскликнул:

— Вот они — Афины! Это гора Пентеликон, где добывают мрамор для строительства, а под ней, ближе к нам, — акрополь. Скоро будем в Пирее! Хозяин корабля тоже торопится. Смотрите, как надсмотрщик хлещет гребцов. Корабль набит рабами, и они мрут как мухи.

— Да! Он купил большую партию рабов на Хиосе, и уже половина умерла, — заметил хиосец. — Македонский царь все время воюет с фракийцами, и хиосские купцы закупают у него пленных. А в Хиосе они раскупаются всеми греческими городами.

— Афинам сейчас не хватает рабов: ведь несколько лет Афины не ведут никакой войны, а без рабов не может развиваться ни ремесло, ни торговля. Наш корабельщик выручит за своих рабов хорошие деньги.

За этими разговорами купцы не заметили, как корабль вошел в афинскую гавань Пирей. Началась разгрузка привезенных товаров.

Многие высадившиеся с корабля пассажиры направились к большому пирейскому базару, где обычно прибывшие из разных стран купцы выставляли образцы своих товаров, чтобы затем продать их не только в Афины, но и в другие государства Греции. Другие путешественники, сойдя по сходням на берег, толпились около корабля нерешительно, не зная, очевидно, куда им направиться.