Древняя и средневековая Русь, IX–XVII вв.

В исторической науке давно сложилось устойчивое представление, что именно князь Андрей, желая стать новым «самовластьцем» на Руси, стал родоначальником принципиально новой системы общественных отношений, которая выразилась в сознательном разрушении им традиционной системы дружинно-феодального вассалитета. Именно при нем на смену старой системе «дружинных отношений» приходит новая система подданства, где князь из верховного сюзерена превращается в единовластного господина, а его младшие дружинники (отроки, детские, пасынки) из княжеских («договорных») вассалов становятся господскими («бездоговорными») министериалами, составившими его княжеский двор. Именно на этот княжой двор и опирался Андрей Боголюбский в борьбе с влиятельным ростово-суздальским боярством и городскими общинами крупнейших городов своей земли. Известные историки либерального толка (В. Кобрин, А. Юрганов, И. Данилевский, Дж. Феннел) на волне чисто конъюнктурных разоблачений, свойственных смутным временам «горбачевской перестройки» и «ельцинского лихолетья», сразу пригвоздили этот политический режим к «позорному столбу истории», назвав его «деспотическим самодержавием», что, конечно, не имеет никакого отношения к настоящей науке, а было продиктовано исключительно политическими воззрениями этих авторов.

После гибели Андрея Боголюбского представители самых крупных и богатых городских общин Северо-Восточной Руси собрались на съезд в Суздале, где выявились острые разногласия как между самими городами, так и между сторонниками разных князей из правящей династии. В результате на всей территории Владимиро-Суздальского княжества вспыхнула новая усобица, в которой приняли участие две коалиции князей: родные братья Михаил и Всеволод Юрьевичи, с одной стороны, и их племянники Мстислав и Ярополк Ростиславичи, с другой стороны. Победу в этой войне одержали старшие князья, и владимирский престол достался князю Михаилу (1175―1176), а его племянники, опорой которых были богатые кланы ростово-суздальских бояр, позорно бежали — Мстислав в далекий Новгород, а Ярополк — в соседнюю Рязань. Вскоре князь Михаил, никогда не отличавшийся крепким здоровьем, умер, и в княжестве вспыхнула новая усобица. Ростовские и суздальские бояре, опираясь на военный потенциал рязанского князя Глеба, его зятя Ярополка и новгородского князя Мстислава, а также союзных им половцев, вновь попытались взять реванш в борьбе за владимирский престол. Преемник Михаила, его младший брат Всеволод одержал победу в этой изнурительной войне, разбив коалицию враждебных князей на Юрьевском поле (1176) и на реке Колокше (1177).

По мнению многих историков (А. Насонов, Б. Рыбаков, В. Янин, А. Кузьмин, М. Свердлов, В. Кучкин, Ю. Лимонов), правление Всеволода Большое Гнездо (1176—1212) стало временем бурного экономического роста в его обширных землях, строительства новых крепостей и городов, развития ремесла и торговли и, как следствие этого, небывалой военной мощи Владимиро-Суздальского княжества, ставшего одним из самых влиятельных княжеств на Руси. Это обстоятельство позволило ему быстро и решительно подавить всю боярскую оппозицию, положить конец смуте, укрепить великокняжескую власть и начать проводить активную внешнюю политику по всем направлениям. В 1180—1182 гг. князь Всеволод принял самое активное участие в новой княжеской усобице, в ходе которой, разгромив коалицию киевского князя Святослава и новгородского князя Ярополка, он взял под контроль земли соседнего Рязанского княжества и Новгородской боярской республики. В Рязани тамошний князь Роман Глебович вынужден был признать верховенство владимирского князя, а в Новгороде он посадил на престол своего свояка, князя-изгоя Ярослава Владимировича. В 1183―1185 гг. князь Всеволод совершил ряд удачных походов против волжских булгар и половцев, в результате чего надолго обезопасил свои восточные и юго-восточные рубежи. Не случайно именно тогда в «Повести временных лет» Всеволод Большое Гнездо впервые был официально назван великим князем, а безымянный автор «Слова о полку Игореве», обращаясь к великому владимирскому князю, велеречиво писал: «ты бо можешь Волгу веслами расплескать, а Дон шеломами вычерпать».