Древняя история казачества

Разгневанный царь, питая тайную надежду на совместные действия с турками и крымцами против Польши, велел бывшего в Москве атамана Зимовой станицы Наума Васильева с 70 казаками арестовать и рассадить по тюрьмам, а на Дон послал грозную опальную грамоту с знатным боярином Иваном Карамышевым, которому вменено было также в обязанность проводить до Азова турецкого посла Фому Кантакузина и своих Андрея Савина и дьяка Олфимова, посланных к султану. Главное же поручение Карамышеву состояло в объявлении казакам царской опальной грамоты и патриаршего отлучения их от православной церкви, т. е. анафемы, патриаршего проклятия, и, кроме того, тайное – постараться вразумить атаманов и казаков покориться велениям царя и Боярской Думы.

Казаки в войсковом кругу 27 августа 1630 г. приняли от Карамышева опальную грамоту и спокойно выслушали патриаршее проклятие, велели петь благодарственный молебен за здравие царя и патриарха, потом выслушали царское повеление о скорейшем заключении мира с турками и вместе с турецкими пашами Муртозою и Абазою напасть на польско-литовские владения. Казаки на это предложение дали самый решительный отказ, говоря, «что не было в боевой жизни их еще примера, чтобы они, природные христиане, родившиеся и возросшие в преданиях святых апостолов, когда-либо служили с врагами христианства за одно и воевали христианския же земли; что слава и честь за их службу отнесется не к ним, а к турецкому Мурат-салтану и турецким людям». Зазнавшийся царский сановник, видя, что простыми увещаниями нельзя склонить казаков к покорности, стал прибегать к угрозам, задевая при этом честь и славу казачества, и дошел до того, что казаки схватили его, избили, потом отрубили голову и тело бросили в воду; имущество же его, царскую казну, свинец, порох и проч. сдали по описи послам Савину и Игнатьеву. Сделав это, казаки решили послать к царю легкую станицу с отпиской, в которой говорили так: «мы, государь, от Божьей милости неотступники, твоему царскому величеству неизменники и нелакомцы: служим тебе, государю, с травы да воды… что и службами своими не выслужили у тебя Божьей милости, твоего государскаго жалованья; а которые наши донские атаманы и казаки Наум Васильев, с ним 70 человек, посланы от нас, от войска, к тебе, послов провожать к Москве, и те все по городам разсожены и показнены, а иные прекованы, помирают голодною смертью, того ли мы у тебя, государя, дослужились… Если мы тебе, и всей земле русской ненадобны, – не воспротивимся: Дон реку от низу и до верху и реки запольныя от самых украинных городов, крымцам и ногайцам очистим и с Дону, если укажешь, сойдем».

Никто не хотел ехать в Москву с этой отпиской. Наконец, круг решил послать на великую силу неволею от себя с Дону, от войска, двух молодцов, донских казаков, Дениса Парфенова и Кирея Степанова[296]. После еще были посланы атаманы Богдан Канинсков и Тимофей Яковлев.

В ожидании ответа из Москвы, казаки на время прекратили набеги на азовцев и крымцев. Прошел год, другой, а из Москвы известий не было. Старые и благоразумные казаки приуныли, но беспокойная молодежь не могла усидеть дома и весной 1631 г. вместе с пришедшими на Дон запорожцами бросилась, в количестве около 1000 человек, на Волгу и там, соединясь с яицкими, стали разорять учуги и рыбные ловли, потом вышли в Каспийское море и напали на персидские купеческие суда. Посланные против них астраханскими воеводами стрелецкие войска не могли остановить этих буйных ватаг и возвратились назад без всякого успеха[297].

Другая партия донцов в том же году ушла к запорожцам и вместе с ними бросилась на Черное море и стала громить крымские и турецкие берега. Такой же набег они повторили и в 1632 г., разорили Синоп и другие города. В то же время, узнав от пленных татар о намерениях крымцев и азовцев идти на Россию, предупредили о том Москву чрез царицынского воеводу князя Мещерского.

Наконец, весной 1632 г. из Москвы на Дон прибыли атаман Тимофей Яковлев и казак Денис Парфенов с царской грамотой, в которой было «жалованное к казакам слово и патриаршее благословение», а также и просьба быть всем казакам в съезде и встретить посла, князя Ивана Дашкова и подьячего Леонтия Полуектова, «с честью».

Князь прибыл на Дон 8 мая и был встречен казачьим кругом с пушечной пальбой и колокольным звоном в часовнях. Посол сказал кругу приветственное слово и отдал царскую грамоту.

Царь и патриарх Филарет требовали от донского казачьего войска целования креста на верность как им, так и царевичу Алексею Михайловичу «по записи», а также повелевали «взять в смету, сколько их, казаков, на Дону будет», а потом указывали «итить на недруга, на польского и литовского короля, и на литовских людей».