Тавров принял пятьдесят перед едой, потом столько же под картошку с котлетами. Немудрено, что после трапезы его потянуло в сон: сказывалась тревожная ночь. Детектив прилег на диван, не раздеваясь, и сразу же погрузился в сон.
Проснулся Тавров так же внезапно, как и уснул. Открыл глаза и уставился в потолок, покрытый пятнами пробивающегося сквозь шторы света. Детектив протянул руку, нащупал телефонный аппарат «Русь» и подвинул его к себе, чтобы посмотреть время. Ого! Ноль тридцать! Ну и поспал!
Из прихожей донеслось пиликанье дверного звонка. Кто это может быть, в такую позднотищу?
Звонок повторился. На этот раз он звонил долго и требовательно. Тавров встал с дивана и пошел к двери. По дороге он прихватил с собой пневматический пистолет: мало ли кто там шляется ночью, а выпущенный из ствола пистолета со скоростью 140 метров в секунду стальной шарик при попадании в удачное место способен вырубить на время любого агрессора.
Звонок верещал не переставая. Тавров вышел на площадку. Помимо двери его однокомнатной квартиры туда выходили еще две двери. В свое время он с соседями скинулся на металлическую дверь, отгородившую площадку от лестничной клетки: нелишняя предосторожность в городе, где количество краж и грабежей из года в год уверенно бьет рекорды. Кроме того, в отгороженном участке общей площади можно было спокойно оставлять велосипеды, лыжи, детские коляски и прочий громоздкий инвентарь.
Тавров подошел к двери и громко спросил:
– И кто там такой нетерпеливый?
– Кто, кто… Конь в пальто! Не видишь, что ли?
Тавров прильнул к дверному глазку и действительно увидел лошадиную голову, выглядывающую из темного пальто. Явно чей-то идиотский розыгрыш!
– А ну, валите отсюда, шпана! – разозлился Тавров. – А то возьму ружье и задницу солью нашпигую!
В несгораемом шкафу, в чуланчике, Тавров действительно держал двустволку, в одном стволе которой находился патрон с крупной солью, а во втором – жакан. Когда он еще жил на даче, местные алкаши лазали к нему на огород за огурцами и луком. Вначале Тавров терпел, однако не зря народная мудрость гласит, что простота хуже воровства. По простоте местные алкаши и бездельники (то есть практически все взрослое население деревни) решили, что с его двора можно переть все. И когда средь бела дня Тавров увидел, как двое опухших личностей неопределенного пола тащат четырех кур, он всадил в их засаленные задницы по заряду соли.
Осенью, заколачивая окна на зиму, Тавров мрачно сообщил стоявшим за забором зевакам, уже радостно обсуждавшим, что в отсутствие владельца можно из дома спереть:
– Хоть полено со двора пропадет, – спалю всю деревню! Поленьев ровно двести. Сам пересчитывал.
– А ты не ошибся, отец? – осклабился щербатым ртом главный «бомбист» дачных домов бывший тракторист Паша.
– Начну с тебя, – вместо ответа процедил Тавров.
Дачу зимой никто не тронул: все помнили судьбу мужа и жены, две недели спавших на животе и привыкших за это время обходиться без стульев и табуреток. А в феврале Пашу закололи вилами его же собутыльники. Они стащили два километра проводов, дававших свет в родную деревню, и подельники не сумели поделить барыш. Но кто-то вспомнил про угрозы Таврова, и тому пришлось лично разыскивать преступников, дабы избежать крупных неприятностей.
Деревня два года сидела без света, а затем линию восстановили за свой счет поселившиеся в деревне армяне. Воспользовавшись случаем, Тавров продал беженцам дачу и решительно «завязал» с жизнью на природе.
Разумеется, сейчас Тавров не собирался открывать стрельбу, хотя бы даже и солью. Он надеялся, что угроза отпугнет шутников. Но из-за двери донесся голос:
– Послушайте, Валерий Иванович, бросьте дурака валять. Мне с вами поговорить надо, так что открывайте дверь.
– Приходите завтра в офис! Дома я никого не принимаю! – прокричал Тавров, удивляясь, как это соседи еще не вышли на шум.
– Тогда извините, но дверь мне придется открыть самому! – сообщили ему, и детектив услышал, как защелкал замок. Он быстро задвинул засов. Однако, к изумлению Таврова, так же быстро засов отодвинулся сам собой. Дверь распахнулась, и в проем ввалился визитер. При ярком свете неоновых ламп Тавров разглядел незваного гостя и оторопело подумал: «Нет, я еще сплю!»
Визитер действительно сказал о себе правду: это был хорошо упитанный конь, очень похожий и ростом и комплекцией на стоящего на задних ногах шотландского пони. Из одежды на нем было лишь пресловутое пальто, цветом и фасоном напоминающее хламиды, любимые бандитами на Диком Западе. Конь обдал оцепеневшего Таврова жутким запахом серы и еще каких-то непонятных, но не менее омерзительных ингредиентов. Тавров почувствовал, как волна тошноты подкатывает к горлу, в голове стал сгущаться звенящий туман, застилающий глаза и уши. «Обморок», – понял Тавров, из последних сил пытаясь сопротивляться надвигающемуся беспамятству. Но оно накатило слишком стремительно, внезапность сломила волю, не оставив времени для мобилизации. Тавров погрузился в темноту. Последнее, что он услышал, – звук упавшего на пол пневматического пистолета.