Древняя кровь

Когда, зараза добралась до нашего города, я, спешно собрал пожитки, и закупив запас продуктов на три недели, устроился в деревне на даче. Спокойная жизнь продолжалась именно эти три недели. А потом начался ад. Пара тысяч деревенских жителей плюс ещё столько же беженцев из города устроили друг для друга настоящий геноцид. Когда, ударили морозы, активность превратившихся в зомби замедлилась, но началась борьба за ресурсы: еду, дрова, тёплую одежду. Мне впервые пришлось убивать. И не только зомби. Нет, я не нападал сам, только защищался. Сначала, было херово, потом стало всё равно. Привык, наверное. Человек ко всему привыкает. В какой-то момент, мне стало безразлично. Тем более, мир катился в тартарары.

В настоящий момент, сижу и тупо пялюсь в мерцающий помехами экран телевизора. В топке печи, ещё час назад догорели последние заготовленные дрова. Попытка открыть дверь из дома, не увенчалась успехом. Аномальные снегопады за пару дней замели снегом стены дома до середины окон. Подойдя ближе к окну на кухне, я ещё раз полюбовался на оскаленную рожу зомбака, прильнувшую к стеклу. Рожа кривясь, медленно закрывая и открывая рот, светила почерневшими зубами.

Точнее, даже, не зомбак, а зомбачка. При жизни тело принадлежало соседской дочке, девятнадцати лет от роду, работавшей продавщицей в местном магазине. Честно признаюсь, несколько раз наблюдал за ней в бинокль, когда она в солнечные дни загорала в своём красном миникупальнике. Там было на что посмотреть. И ведь знала чертовка о моём зрительном интересе, специально принимая завлекательные позы.

И вот теперь, дёргается за стеклом, прильнув к нему грудными полушариями, в отличие от лица, почти не изменившихся после заражения. Каюсь, пару дней назад, добив последнюю четверть самогонки (нашёл в пустующем доме на соседней улице), заклеил газетой верхнюю часть оконной рамы. Теперь лица зомбачки не видно, а белоснежная грудь открылась во всей красе. Второй день наблюдаю «апокалиптический стриптиз». Испытывая лёгкое возбуждение, чувствую себя некрофилом. Оправдываюсь, что девушка формально не умерла, болезнь лишь повредило её разум. Хотя, что уж теперь? Недолго нам всем осталось…

В углу, за деревянной перегородкой, скулила, привязанная на короткой цепи, собака. Ощутимо попахивало псиной. За псом давно не убирали. Остальная живность: кот и кошка, сидели у стола и заворожено смотрели на кастрюлю с варёной картошкой. Жратва заканчивалась. Сиамскую кошку звали Клео, сокращённое от Клеопатры. Любимого кота – Кендосом. Необычно, но удобно. Ругать провинившегося котяру можно было не только матом (что не всегда возможно), но и полу литературным сленгом. Достаточно поменять две первые буквы – и получится «Пиндос». Особых иллюзий по поводу ближайшего будущего я не испытывал, только одна странность не давала покоя. Ведь надежда умирает последней.

Сидя в кресле, наверное, в сотый раз перебирал в пальцах старинный медальон из непонятного металла. Вернее, предмет в виде диска диаметром где-то семь сантиметров, с одной стороны обрезанного в виде полумесяца. По обеим сторонам диска шли непонятные письмена, по виду что-то среднее между арабской вязью и китайскими иероглифами. В голове судорожно металась только одна мысль, привиделось ли мне, случившиеся неделю назад, или нет?

Всё началось в далёком 1987 году. Закончив третий курс юридического факультета Кемеровского государственного университета, я попал в археологическую экспедицию в Киргизию, на раскопки сакских курганов. Саки – это среднеазиатские скифы, если по-простому. Заведующий кафедрой археологии профессор КемГу Мартынов А.И., наш сосед по лестничной площадке, пригласил меня в Киргизию на раскопки, недалеко от Иссык-Куля. Так сказать, провести месяц на природе в интересном месте. Не туристом, естественно, а в качестве рабочего. Всё равно местных нанимать. А я, кадр проверенный: на раскопки ездил регулярно, ещё со школы. Интересно мне было. Сессию досрочно сдал, купил билет (за свой счёт) на самолёт до Фрунзе – и вперёд. Билет тогда не просто было приобрести: сезон отпусков, поэтому, только по блату. Но, мне повезло, у родителей нужные подвязки были.

Киргизия та ещё тема. Жили в палатках на берегу Иссык-Куля, как на курорте. На раскопки на газике ездили. Курганы высотой метров пять-шесть сносили тракторами и бульдозерами, потом уж мы с лопатами и девки с кисточками. Ничего ценного мы, конечно, не нашли, их ещё в древности обнесли. Так череп вождя, да пару костей.

Тогда, тоже были свои профессионалы: спецы по расхищению гробниц. Копать сверху им не было нужды. К деревянному срубу, где покоилось тело степного царя, вёл специальный проход – «дромос». Коридор из дерева укреплённый камнями. Нужно было только найти заваленный вход. До нашего времени он не дожил, осталась только каменная дорожка.