Древняя магия. От драконов и оборотней до зелий и защиты от темных сил

Если вдуматься, чары, вызывающие любовь, не так уж сильно отличаются от проклятий — в результате «объект» должен изнемочь от страсти, словно от мучительного недуга. Нередко целью заклятия было вызвать не любовь, а сексуальную одержимость (древние греки и римляне не видели между ними особой разницы). Некоторые ученые называют такие любовные заклятия агонистическими и противопоставляют их более мирным чарам-филиям — тем, что усиливают привязанность и укрепляют союз двух душ.

^{_{На этой краснофигурной афинской вазе Афродита рождается из морской раковины, символизирующей гениталии (в данном случае Урана)}}

^{_{Archaeological Museum, Thessaloniki}}

Мы рассмотрим оба вида любовных чар и различные приемы, с помощью которых в древние времена пробуждали страсть. Затем обратимся к чарам ненависти — то есть к проклятиям, призванным отравить жизнь врага.

Приворотные зелья

Для начала поговорим о заклятиях, внушающих любовь — ту, которую древние греки называли словом philia, нежную сердечную привязанность. Казалось бы, что здесь плохого? Однако, как все мы знаем, благими намерениями вымощена дорога в ад. Агонистическими чарами обыкновенно призывали на помощь некую потустороннюю сущность (Гекату, Гермеса или одного из сонма демонов), чтобы она проникла в душу «жертве». Чары-филии применялись непосредственно к объекту влечения, поэтому в случае ошибки или осечки последствия могли быть катастрофическими. Крепкий Геракл умер в муках, надев пропитанный отравой хитон, который поднесла ему жена: ее обманом убедили, что таким образом она заново разожжет в супруге пламя страсти.

Жестокое агонистическое заклятие

Эта греческая фигурка IV века до н. э. была обнаружена в Египте. Она изображает связанную по рукам и ногам женщину; тринадцать игл пронзают ей глаза, рот, уши, сердце и гениталии. Как ни странно, фигурка использовалась для любовной ворожбы — чтобы околдовать некую «Птолемею, дочь Горигена». Насылавший чары велел демону-помощнику:

Тащи ее ко мне за волосы, завяжи ей узлом все нутро, чтобы не могла оторваться от меня, чтобы повиновалась мне до самой смерти, любила меня, желала и открывала мне все свои помыслы.

Кристофер Фараоне. Ancient Greek Love Magic («Древнегреческая любовная магия»)

^{_{Musée du Louvre, Paris}}

Разумеется, на подобные ухищрения люди шли не только в мифах. Древнегреческий писатель и философ Плутарх (45−127 годы н. э.) рассказывает историю о некоем мужчине, заподозрившем жену в попытке отравления. Обвиняемая пылко отрицала дурной умысел.

Твое расположение ко мне, твоя слава и могущество подвергают меня зависти и недоброжелательству дурных женщин. Опасаясь злокозненной ворожбы с их стороны, я решилась противодействовать им такими же средствами. Может быть, это и неразумно и слишком по-женски, но смерти не заслуживает, разве только ты найдешь, что надо казнить женщину, прибегнувшую к привороту, чтобы быть любимой сильнее, чем тебе это желательно.

Плутарх. Моралии (О доблести женской, 256)

^{_{Геракл, «облаченный в пламя» на погребальном костре. Немецкая гравюра 1548 года}}

^{_{Detroit Institute of Arts}}

Поскольку в подобных случаях результат обычно зависел от дозы, мужу следовало бы хорошенько задуматься о перспективах брака. Какой супруг в действительности был нужен его жене — ласковый или мертвый?

Увеличение дозы могло не разжечь пламя любви, а привести к смерти. В конце концов, если тот, кто собирался использовать приворотное зелье, сам не был опытным химиком и чародеем, ему приходилось слепо довериться тому, кто готовил состав или выдавал рецепт. Однажды в Афинах судили женщину, которая чужими руками убила своего пасынка — убедила его наложницу напоить несчастного отравой. Та охотно согласилась, считая, что подносит ему любовное зелье. Истец, брат покойного, так описал преступление: