Древняя музыка Земли

Саша опустился рядом с Майей на горячий песок и увидел на пригорке, прямо перед собой, огромнейший щит, который крупными буквами извещал о времени прохождения экранолётов.

— Специально для таких раззяв, как мы, — кивнул он на щит. — Ты — еще ладно. Я-то знаю их прекрасно. У нас на Амуре ходили эти чудища. Сняли их из-за шума, да и рыбу пугали. Правда, рыба довольно быстро приспособилась: за час до пролета уходила к берегу. Всегда в этот период клев был отличный.

— Какая у него скорость? Что-то уж очень быстро проносится.

— Не очень большая. Метров сто сорок-сто пятьдесят в секунду. Просто летит низко, и кажется… Но если под него попадешь, хватит, чтобы свернуть шею. Очень уж мощные возмущения воздуха. Ты, наверное, и под водой почувствовала…

— Еще бы! Я думала, что у меня руки и ноги переплетутся и завяжутся в узел. Саша ударил кулаком по песку.

— Ну, раззява я, ну, раззява! Как я мог не заметить щит! Если бы с тобой что-нибудь стряслось, Миша никогда бы мне не простил.

— Перестань, — поморщилась Майя. — У меня своя голова на плечах. К тому же я видела и не поинтересовалась. Подумала — обычное предупреждение для всех.

Макаров сел, подобрав под себя ноги. В ее словах почудилось ему высокомерие, но он слишком хорошо ее знал, чтобы поверить своему впечатлению.

— Как-то ты нехорошо говоришь, Майя. Разве мы не такие, как все?

— Но ведь мы лучше тренированы, — чутко уловив перемену настроения, она не могла понять причины осуждения, но посчитала нужным уточнить: — Реакция побыстрей…

— Да, нас готовят к перегрузкам, к работе в экстремальных условиях, но если у человека только на этом основании появляется комплекс исключительности, это очень плохо, Майя.

— Ну что ты говоришь? Я же так не думала!

— Знаю, — нетерпеливо мотнул головой Саша. — Я ведь не только о тебе. Обо всех. Каждый из нас по-своему заражен самомнением. У тебя это проявилось от сознания собственной силы и ловкости, у Миши потому, что его интуиция — действительно дар природы, у Симы щегольство вообще в характере, я тоже деру нос, когда мне удается найти красивое решение…

— Но ведь мы люди! — взмолилась Майя, подавленная его неколебимой логичностью.

— Вот именно. Люди. И у нас есть слабости. Важно, чтобы они не перерастали в недостатки.

— Туманно, Сашенька. Общие слова. Я все еще не вижу гавани.

— Сейчас прояснится, — пообещал Макаров. — По статистике, всякого рода происшествия, или точнее, несчастные случаи с людьми, привыкшими к работе в сложных условиях, чаще происходят в обыденной обстановке. Это понятно. Во-первых, происходит естественное расслабление, а во-вторых, именно такая обстановка порождает чрезмерную уверенность в себе, в своей реакции, в своих способностях и силе. Вот я и подумал, что наши слабости при обычных условиях могут оказаться гипертрофированы, если мы не станем обращать на это внимания. Убедил?

Майя пожала плечами.

— Не знаю. Существует, конечно, пакостный закон расплаты за самоуверенность. Ты замечал: стоит лишь похвалиться тем, что тебе хорошо удается, — и тут же сбой. Будто кто-то подсматривает за тобой и подталкивает в нужный момент руку. Недаром древние, боясь спугнуть удачу, никогда не говорили о деле прежде, чем оно было выполнено, а если оговаривались, тут же старались снять заклятие установленным ритуалом. Это я понимаю. Мы тоже едва не поплатились за излишнюю самоуверенность, но что касается остального, извини… Реникса какая-то!

Саша смущенно задвигал плечами. Вся его стройная гипотеза посыпалась, как тот разнесчастный керн из колонковой. Поди теперь разбери, что истинно, что ложно.

— Видишь ли, я просто высказал предположение… Во всяком случае — подумать и понаблюдать надо.

Майя поднялась и насмешливо глянула на него сверху. Она снова обрела уверенность и не хотела упускать инициативу.

— А не кажется ли тебе, что ты просто зарвался, дорогой мой любитель обобщений?

В ночную смену работал Макаров, но Субботин, успев к этому времени отдохнуть и даже вздремнуть, отправился с ним вместе, рассчитывая подежурить до завершения скважины. Он уже сожалел, что согласился с Самсоновым бурить до подвозки тампонажной глины. Этот компромиссный вариант мало что давал геологии, а для палеомагнитного изучения и вовсе был бесполезным, так как ниже, на глубине, фиксировался перерыв в осадконакоплении, а следовательно, будет перерыв и в палеомагнитной летописи. С другой стороны, если не бурить, геолог подумает, что они просто поленились, это в любом случае неприятно…

Они пришли за полчаса до конца смены. Майя заканчивала приборку на буровой. С чисто женским пристрастием она протирала капсулы с керном от пыли и приставшей к ним снаружи глины… На каждом керновом ящике красовался номер скважины и интервал проходки. Все ящики были аккуратно закрыты на застежки.

— Как это ты еще ящики в стопы не составила? — пошутил над ее усердием Субботин.

— Я хотела, но одной неудобно, — приняла его слова всерьез Майя.