Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо

Вместе с тем один эпизод из «Повести об убиении» дает понять, что в заговор против Андрея были вовлечены не только «милостники» с княжьего двора. Убив князя, заговорщики послали к владимирцам сказать: «Ти что помышляете на нас? А хочем ся с вами коньчати, не нас бо одинех дума, но и о вас суть же в той же думе» («Не замышляете ли чего против нас? Хотим с вами уладить: ведь не одни мы задумали так, и средь вас есть наши сообщники»). Эти слова еще раз подтверждают, что ночная драма в Боголюбовском дворце не была спонтанной вспышкой насилия, и взбунтовавшиеся Андреевы «милостники», скорее всего, являлись рядовыми исполнителями убийства. Нити заговора, несомненно, тянулись во Владимир, где и находились его подлинные главари и вдохновители. Впрочем, об их социальной принадлежности и мотивах, которыми они руководствовались, тоже можно лишь догадываться. Это могла быть месть со стороны людей, которые пострадали от разбойных действий епископа Феодора и не добились правды на княжьем суде. Возможно, имела место какая-то ссора Андрея с городской верхушкой Владимира, или же заговор возник на фоне общей усталости владимирцев от княжеского произвола и военных неудач последних лет. Напрашивается также предположение об участии в заговоре ростовцев и суздальцев, желавших вернуть своим городам их былое значение. Но никаких данных об этом в источниках нет. Во всяком случае, затевая интригу против Андрея, заговорщики явно рассчитывали если не на поддержку владимирцев, то, по крайней мере, на их нейтралитет, в чем и не прогадали. Значит, что-то в деятельности Боголюбского задевало самые широкие слои населения Владимира и Владимирской земли. Логично думать, что таким всеобщим раздражителем была грабительская фискальная политика. В самом деле, грандиозное строительство и масштабные военные предприятия Андрея требовали огромных средств, и, судя по всему, князь выкачивал деньги и «имение» из своих подданных всеми возможными способами, в том числе и теми, которыми так печально прославился «белый клобучок». При этом княжеские тиуны не оставляли внакладе и себя. «Моление» Даниила Заточника (произведение, написанное как раз на материале владимиро-суздальской жизни второй половины XII в.) дает совет добрым людям держаться подальше от княжеских сел, поскольку их управители опустошают все вокруг, словно всепожирающий огонь: «Не имей собе двора близ царева двора и не держи села близ княжа села: тивун бо его аки огнь… и рядовичи его [лица, служившие на княжьем дворе по «ряду», договору] аки искры. Аще от огня устрежешися, но от искор не можеши устречися и сождениа [сожжения] порт».

Избиение горожанами в Боголюбове посадников, тиунов и мечников великого князя Андрея Юрьевича Боголюбского. Миниатюра из Радзивилловской летописи. XVI в.

Только повсеместной ненавистью к княжеской администрации и можно объяснить ту вакханалию убийств и грабежей, которая прокатилась по Владимирской волости сразу после убийства Андрея. «Повесть об убиении» в этой своей части представляет вполне надежный источник, основанный на личных впечатлениях ее автора и на достоверных рассказах очевидцев.

Когда князь испустил дух, короткая июньская ночь была на исходе. Злодеи, теперь уже безбоязненно, стали рыскать по дворцу, нашли и убили любимого княжьего «трока Прокопия, набрали золота, серебра, драгоценных камней, жемчуга, разного имущества, погрузили все это добро на лучших лошадей из княжеской конюшни и отправили по своим домам. Затем они, как было сказано, снеслись с владимирцами насчет их намерений. Те уклончиво отвечали: «Да кто с вами в думе, то пусть буди вам, а нам не над обе» (то есть кто ваш сообщник, тот пускай с вами и будет, а наше дело сторона). Но, разойдясь с веча, горожане вдруг, все как один, ринулись грабить дома княжеских приверженцев и прислужников, да так рьяно, что «страшно зрети», по выражению «Повести об убиении». Не отставали от них и жители Боголюбова, которые, придя с рассветом на смену Андреевым убийцам, сначала окончательно обчистили княжеский дворец, а после набросились на строителей, работавших здесь по приглашению князя; сокровищ, «имения», богатых одежд и тканей взяли без числа. В тот же день мятеж перекинулся и на область: повсюду вооруженные толпы горожан и селян грабили дома посадников и управителей, а самих их, вместе со слугами и стражей, убивали[397]. Во Владимире погромы прекратились только на четвертый или пятый день, после того как священник Успенского собора Микула с образом Святой Богородицы в руках обошел весь город; в других местах волнения продолжались еще дольше.