Древняя Русь и Скандинавия: Избранные труды

Изображения двузубцев и трезубцев на древнерусских монетах и разнообразных предметах уже в XIX в. были определены как лично-родовые эмблемы князей Рюриковичей[788]. До последнего времени считалось, что они появляются во второй половине X в., и их возникновение связывалось с именем князя Святослава Игоревича (ум. 971 или 972 г.); предполагалось, впрочем, что знаки могли появиться уже при князе Игоре (ум. 944 или 945 г.). Наиболее распространено предположение о североевропейском происхождении знака, которое обосновывается, прежде всего, скандинавскими корнями династии Рюриковичей[789]. Однако скандинавской культуре довикингского и викингского времени несвойственен сам принцип владельческих знаков, которые появляются в форме руноподобных тамг не ранее XII в.[790]. В ней также отсутствуют символические изображения, которые можно было бы связать с репрезентацией властных функций. Не прослеживается в скандинавской традиции и изобразительный мотив в виде двузубца или трезубца. Делались попытки сопоставить знаки Рюриковичей с изображением сокола, представленным в скандинавском декоративном искусстве (прежде всего, на металлических наконечниках ножен мечей, а также в виде отдельной накладки, экземпляр которой был найден при раскопках поселения Бирки в 1980–1985 гг.)[791], а также с рисунком военного корабля эпохи викингов – «дракара» с равновысокими носом и кормой[792]. Однако первая интерпретация учитывает только знаки в форме трезубца, хотя древнейшие известные изображения знака– двузубцы. Второе предположение, более остроумное, тем не менее не находит подтверждений в изобразительном искусстве Скандинавии эпохи викингов: одновременные рисунки кораблей встречаются среди граффити на восточных монетах[793], на готландских «рисованных камнях» IX–X вв.[794], на разнообразных предметах. Иконографически эти изображения сильно отличаются друг от друга, но ни одно не может быть прямо сопоставлено с древнейшими формами знаков Рюриковичей. Другое направление поисков прототипов знаков Рюриковичей связывает их с византийской христианской традицией: монограммой греческих букв а и ш, символизирующей изречение, приписываемое Иоанном Златоустом Иисусу Христу: «Аз есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний» (Откр 22:13)[795]. Однако использование христограммы в качестве княжеского знака в правление Святослава и тем более Игоря, бесспорно язычников, крайне маловероятно. Наконец, знаки Рюриковичей были сопоставлены с тамгообразными знаками на гробницах боспорских царей[796], но чрезвычайно большой временной разрыв препятствовал их сближению.

В последние десятилетия число известных изображений знаков Рюриковичей раннего времени (до конца X в.) существенно возросло, причем все они представлены на восточных монетах, поступавших в большом количестве в IX–X вв. в Восточную и Северную Европу. Еще в 1950-е гг. на восточных монетах из собраний Швеции были обнаружены многочисленные граффити[797]. Позднее были выявлены рисунки, представляющие собой изображение двузубца или трезубца с треугольным завершением внизу. Уже при первой публикации они были сопоставлены с так называемыми знаками Рюриковичей, в первую очередь с наиболее ранними из известных: на печати Святослава Игоревича, на костяном кружке из Саркела и др. – и отнесены к категории амулетов-символов[798]. Из шести монет с этим изображением, опубликованных И. В. Дубовым, И. Г. Добровольским и Ю.К. Кузьменко, три происходили из кладов Северо-Западной Руси (ДДК, №№ 73, 103) и Эстонии (ДДК, № 82, трезубец) первой половины XI в., одна из клада с младшей монетой 902/903 г., найденного у с. Погорелыцина в Беларуси (ДДК, № 72), происхождение двух неизвестно (из собраний Берлинского музея: ДДК, № 433 и Эрмитажа: ДДК, № 149). Датировка двузубцев временем правления Святослава (965–972 гг.) и трезубца временем правления Владимира Святославича основывалась на общепринятых представлениях о происхождении знаков Рюриковичей. Ныне обнаружено еще несколько изображений знаков Рюриковичей на восточных монетах[799], так что число монет с этим граффито теперь достигает шестнадцати (см. Табл. 1 и Рис. 1). Новые материалы позволяют существенно пересмотреть традиционные представления о времени происхождения и семантике знака на раннем этапе его существования.