Древняя Русь: наследие в слове. Бытие и быт

Вънѣзаапу, внезапный — слова из церковнославянского языка — обычны в переводных текстах. Общим корнем их является *ăр ‘полагать, желать’, т. е. все-таки как-то учитывать возможность предстоящих действий. Запъ в древних переводах значит ‘мнение’, заяпъ — ‘сомнение’. Человек без «заяпа» — без пытливости, «быти без заяпа» — попасть впросак. Но что касается вънѣ-за-ап-у, здесь все иначе: это значит не иметь никаких сомнений относительно дела. Все попутные созначения слов наглый и напрасный в выражении «внезапная смерть» устранены, осталось только утверждение в неожиданности самого события. Это не просто «скорее», не совсем «напрасно», не только «быстрее», но обязательно и всегда одно и то же: «внезапнее».

Древняя Русь внезапность события не ощущала в отрыве от самого явления или действия, с которым оно было связано; теперь же это качество выделилось (словесно) на правах обобщенно самостоятельного. А в таком случае во всех остальных словах, когда-то имевших отношение к выражению внезапности, такое значение исчезает, и происходило это до XIV в.

Вот еще одно слово данного ряда — тъщьный. Значения его — ‘скорый’, даже ‘поспешный’, почти что ‘усердный’. Отсюда и тъщатися ‘спешить’, но также и тъщета ‘суета’. Избыток усердия всегда суета. Древнерусская «тщательность», оказывается, к нашей тщательности отношения не имеет — тогда это была всего лишь поспешность. Только окончательно утратив семантические связи с исходным корнем тъщ-, тщательный стал признаком положительным. Тъщь — это ‘пустой’, внутри ‘полый’ и потому совершенно ‘невзрачный’.

Понятно, что тъщьный является «быстрым» по причине внутренней пустоты и легкости: «таковый влазить въ церковь и тъщими словесы молится» — ничтожными и пустыми, и быстрыми. Такая «скорость» осуждается, как скорость ее понимают только в сочетании с другими словами. Если переводы Феодосия Печерского осуждают «разума тщивую мысль» (Жит. Андрея, 177) или молитву «тъщими словесы», в такое осуждение входят не быстрота разума и не пустота мысли, а ее ничтожность. Тем не менее в наречной форме этот корень сохраняется в своем новом значении. В древнерусском переводе книги «Есфирь» (здесь много оригинальных выражений) описывается появление посланцев: «иже ѣздяху на коних борзых», они «внидоша борзо въ натъщь по рѣчи царевѣ» (VIII, стих 14). Вот стремительность придворных! Вошли (ворвались) быстро, тотчас, но при этом вовсе не неожиданно, поскольку вошли они по зову царя. Натъщь то же, что и борзо, но если борз стремительный в порыве, тъщь — просто легкий в действии. На это указывает расхождение в списках «Пандектов Никона»: в русском «тоще створи» — в болгарском «легко сотвори»; и еще: «муж жену не тощи въспрѣщаеть» (Пандекты, 239) — на что болгарский редактор советует «съ слабостию стягнути» прутом. Вообще борз — огненный (конь-огонь), тогда как тъщь обделен красками и яркостью переживаний. Слово того же корня, что и тъска.

Осталось сказать о последнем слове данного семантического ряда. Представление о скорости содержалось и в слове ясный. «Как слово ясный совмещает в себе понятия света и скорости, так сербское бистар (быстрый) означает ‘светлый’», — писал А. Н. Афанасьев. В слове ясный «первоначально соединялось понятие о стремительной скорости света... Народные русские песни до сих пор величают сокола свет-ясён сокол, т. е. птица, быстрая, как свет, как молния» (Афанасьев, 1, с. 489). Выражение на яснѣ известно древнерусским текстам; это соответствие греческому αιθριος ‘находясь на открытом воздухе’. Кирилл Туровский призывает «да слышатъ ясно вси» — имея в виду четкость произнесения. Ясный сокол в русских фольклорных текстах — то же, что известные нам уже скора ящерка или борзый конь. Один из признаков «вещи» выделился как общее качество, от вещи отчужденное.

Теперь мы можем соединить все имена прилагательные, выражавшие в древнерусском языке идею быстроты и скорости. Каждое из них использовалось с определенным оттенком смысла, а само по себе слово выступало как бы символическим знаком замещения родового (содержание понятия) конкретно-видовым (его объем).

борзо — это быстро, но в ярости, яростно;

быстро — это быстро с бодростью;

нагло — это быстро и проворно;

напрасно — быстро, но с долей неожиданности;

просто — это тоже быстро, но открыто и без затей;

скоро — не просто быстро, но еще и немедленно;

тепло — быстро, но с сердечным расположением (горячо);

тъщьно — быстро с легкостью и усердием;

ядро — быстро, но с напряжением сил;

ясно — так быстро, что глазом не уследить: всё в блеске.

Родовой смысл предполагается скрытым за конкретными (видовыми) значениями каждого из этих слов, но в каждой отдельной формуле текста одновременно присутствовали оба значения: и род, и вид — типичная особенность метонимического типа мышления в эпоху господства символов.