Древняя Русь: наследие в слове. Бытие и быт

Первое из них переводит конкретные греческие выражения и уже поэтому не является ни калькой, ни заимствованием. В «Изборнике» 1073 г. к славянскому сочетанию ближе всего греческое απλως δε φάναι ‘просто (прямо, без прикрас) сказать’, что позже видоизменилось в разговорную формулу «просто молыть» (у Аввакума), т. е. «проще говоря»; реже встречаются σχεδόν ειναι ‘находиться близко’, ‘пожалуй’, и άπαξ άπλως ‘тотчас, разом’ — в первом случае пространственное, в остальных — временное сближение двух высказываний. Действительно, просто — значит открыто, там, где пустота. «И просто рещи, подобно есть тому» — σιαφέπει γάρ ουσέν (‘а именно’ в Пчеле, 63), συνελόντι φάναι ‘вместе с тем сказать’ (Ефр. Кормч., 141). Многие из греческих выражений имеют значение ‘вообще’, которое, видимо, и было основным для данного сочетания; в оригинальных текстах «и овощь, и медъ, — и спроста рещи, — вся, еже на потребу болящимъ (Чтен. Борис, Глеб, 5); «...таже греческый, и спроста рещи, — всѣми языкы» (Печ. патерик, 128; также 126 и др.); «и разноси хоромы, и товаръ, и клѣти, и жито из гуменъ, и спросто рещи — яко рать взяла» (Ипат. лет., 314); также и в форме «просто рещи» (Александрия, 28). Значение ‘вообще’ — в целом — очень близко к значению греч. γάρ ουσέν, обозначающего пустоту, которая скрывает в себе все, обобщая перечисленный ряд событий, лиц или предметов собирательным словом. Появляется привкус безнадежности, поскольку именно открытая пустота всего и есть законченная целость. «Изборник» 1073 г. утверждает: если уж грешен, то молись не молись, а «молитва ти будеть акы гнусьна, и съпроста (όλως) не възидеть на небо» (Изб-73, 73). Здесь греческое наречие выступает в значении ‘всецело, в целом’, или ‘вообще’, или ‘прямо, прямиком’.

Распространенным является и сочетание «простъ человѣкъ» (Иларион, Жит. Вас. Нов., вообще жития и летопись), «простъ людинъ» или «простый люжанинъ» (мирянин) (Ефр. Кормч., 74), также «простые люди» (Заповедь, 129, 131; Ипат. лет., 42), «простая чадь», «простыя матери» (Флавий, 211, 220) и др., — словом, «простые сердца» (Жит. Вас. Нов., 362), «проста душа» (Печ. патерик, 171) — простецы. Слово простець очень распространено в переводных текстах, оно обычно чередуется со словом мирянинъ (Пандекты, 338, 366об. и др.), ср. «отъ вьсѣхъ простыимъ мужемъ сихъ подавати» (Ефр. Кормч., 177) — при греч. κοσμικοις ανδράσι ‘мирским мужам’. Все это низкого звания люди, в греческих оригиналах слово простъ соответствует слову λαϊκός. «Инии же молвяху, яко простии людии суть пущей половець» (Сказание, 506). «Простое сердце» в тексте «Пандектов Никона» соответствует (в болгарской редакции) слову наго — это «обнаженное» раскрытое сердце, которое соответствует также состоянию, когда «разумъ простъ» (Пандекты, 335) — в болгарской версии «худой»; «брашно просто» (Пчела, 142) — это λιτως ‘скромное; обычное’.

Всюду присутствует общая идея при различии выраженных образов: худой (прохудившийся), обнаженный, открытый, пустой (порожний — κενός в Пчеле, 166), а потому и легкий (легчайший — ραστος в Пчеле, 113), — вообще говоря, всего лишенный (κολνός в Изборнике 1073 г., 59), даже случайный (τυχούσης — там же, 167).

Тем не менее, «простота» для христианского автора — положительное качество человека, она противопоставляется хитрости и коварству, «простъ человекъ» преисполнен благих качеств, он «сладокъ, и щедръ, благодаренъ и кротокъ и простъ» (Жит. Вас. Нов., 18-19), его знают как «цѣломудрена разумомъ и проста нравомъ» (там же, 412). Простота в «Пчеле» — απλότης) ‘прямота, прямодушие, честность’, и только «в простости ходи пред Богомъ» человек, а не «в разуме» (Пандекты, 336).

Когда грешник обращается к Богу простить грехи («Господи, опрости житъ нашь!» — Пов. Макар., 62), он умоляет освободить его от грехов, «въ мнозѣхъ грѣсѣхъ простыню получивъ». Кто простъ — тот свободен. «Хлѣбъ простъ» равно греч. ευτελής ‘дешевый; простой’. В кирилло-мефодиевском переводе «Апостола» в тексте «егда бо раби бѣсте грѣху — свободь бѣсте от правьды» древнерусский редактор выделенное слово заменяет на прости. Простой свободен в своей открытости. В мефодиевском переводе Пятикнижия слово прост (simplex) соответствует славянскому нелукавъ (άπλαστος ‘открытый)’ (Михайлов, 1912, с. 130). В описании монастырской службы, в пении «тропарево — прости стоять попове» — «стоять прости, дондеже (до тех пор, пока) коньчаеться от пѣвьця» (Устав Л., 232-233). Простоволосы, «открыты». Так в древнерусском переводе XI в.